Новый год неумолимо наступал, а Павел все не объявлялся. Надя не находила себе места. Телефона в квартире, чтобы позвонить, разузнать, не было. Не существовало его и поблизости, в микрорайоне. Каштанов успокаивал женщину, но сам терялся в догадках, не понимая, что могло заставить друга задержаться в такой вечер. Тем более, пунктуальность Павла была частенько поводом для насмешек.
Короче говоря, Надя и Антон (тогда его еще мало кто называл по отчеству) встретили Новый год вдвоем. Это было невеселое застолье.
Оба тревожились: она – за жениха, он – за друга. Что могло приключиться с Павлом?
Кстати, примета, что с кем встретишь новогодний праздник, с тем и проведешь весь год, в данном случае оправдалась.
Наконец в первом часу послышался звук открывающегося замка. Оба – Надя и Антон, одновременно взволнованные и обрадованные, выбежали в прихожую. Антон обнял хозяйку и приготовил ехидную шутку, чтобы достойно встретить кореша.
Открылась дверь. Это пришел другой Павел! Пауза была жуткой. А дальше началось нечто невообразимое. Увидев незнакомого мужчину, обнимающего его невесту, Павел закатил скандал. Но какой! Он оказался неимоверным ревнивцем. Никаким объяснениям, оправданиям Нади он не верил. В разгар ссоры выяснилось, что у него сломалась машина. Он пытался ее починить, потом махнул рукой и решил добраться на такси или на леваке. Но в новогоднюю ночь ему это не удалось. Пришлось идти на своих двоих. Сначала он бежал, надеясь успеть до двенадцати, но расстояние до Ебуркиного хутора, где жила невеста, оказалось слишком велико. Когда он понял, что опоздал, то сперва перешел на рысь, потом на шаг, а потом побрел из последних сил. Приперся взмыленный, усталый и несчастный. А увидев, как он полагал, счастливого соперника, просто-напросто взбесился. Ругательства сыпались из него градом, одно за другим. Попытки Антона снять несуществующую вину с Нади и переложить ее на себя еще более распалили подозрения обезумевшего Отелло. В конце концов жених хлопнул дверью и с проклятиями удалился. На доктора обрушились попреки, нарекания за то, что сломал Надину жизнь. Каштанов оправдывался. Он не мог бросить женщину в беде и остался ее утешать. А под утро привел Надю в дом Павла. И остался в Ленинграде на несколько дней. Кончилось все это тем, что через год у Нади и Антона родился сын, которого назвали Никитой. Анастасия Петровна, уже давно мечтавшая о внуке, была счастлива и жила с невесткой душа в душу. Обе наперегонки баловали Никиту, который, естественно, был гениальным ребенком.
А комедия «Ирония судьбы, или С легким паром» стала любимым фильмом каштановской семьи...
С сыном Каштанова, Никитой, Джекки беседовала на дачной застекленной веранде. Никита оказался обаятельно-разнузданным балагуром. И, кроме того, гостеприимным хозяином, которому явно приглянулась привлекательная интервьюерша. Накрывая на стол – фрукты, сладости и разные напитки, – он трещал без остановки:
– Отец в этой халупе давно не появлялся. Да он здесь практически не жил. Я его вытурил отсюда давным-давно...
Джекки держала микрофон перед лицом Никиты, а Владик исправно снимал все происходящее на пленку.
Задавать Каштанову-младшему наводящие вопросы не требовалось, парень буквально не закрывал рта.
– А неделю тому назад он перевел этот сарай на мое имя.
Джекки осторожно встряла:
– Чем вы это можете объяснить?
– Чтобы в случае чего не было конфликта между мной и мачехой. Ей – квартира, мне – дача. Она женила его на себе, – тут Никита усмехнулся, – потому что знала, что ему надо. – Никита бросил взгляд в сторону камеры, к которой прилип оператор: – Этот толстый тип нас снимает?
Джекки кивнула.
А Никита обрадовался:
– Прекрасно! Наш народ увидит меня и наконец-то получит кайф от телевидения...
Не выдержав, Джекки улыбнулась:
– Вы по профессии кто?
– Пожалуй, это единственный вопрос, на который я не могу ответить. Знаете выражение «природа отдыхает на детях»? Так вот, природа отдыхает на мне, а я отдыхаю на ней!
– То есть на природе! – с иронией уточнила Джекки и показала на снимок, висевший на стене: – А это кто?
– Мама и бабушка. Бабушка воспитывала меня после того, как мамы не стало.
Джекки переменила тему:
– Что вы думаете об исчезновении...
Никита не дал договорить, он все схватывал с полуслова:
– Денег? Этих двух миллионов?
Джекки насторожилась. Она не понимала, о чем идет речь.
– Каких еще двух миллионов?
– Вы не знаете?
– Нет.
– Из папиного благотворительного фонда умыкнули ни много ни мало два миллиона баксов!
– Не может быть!
Владик присвистнул от удивления.
– В наши дни еще как может! – безапелляционно заявил Никита.
На участке около соседского забора садовник поливал из лейки цветы.
Под курткой его на ремне можно было заметить портативный магнитофон. А уши были прикрыты двумя наушниками. Услышав сенсационное сообщение, сделанное на террасе Никитой Каштановым, садовник насторожился и прекратил поливать цветы. Конечно же то была переодетая в мужской костюм следователь Варвара Петровна.
А Никита продолжал, не подозревая, что топит родителя:
– Представьте себе. Безмятежное утро. Прекрасное, как вы, солнышко светит в окно. Члены президиума благотворительного фонда имени моего папы ждут папу. Папа почему-то на заседание не явился. И доллары тоже не явились! – При этом Никита состроил хитрую физиономию.
– Так вы что, подозреваете собственного отца? – оторопела Джекки.
– Мадам, – пропел Никита, пытаясь взять руку Джекки в свою, вы скверно знаете жизнь. Все так просто и так естественно. В этом фонде крали все кому не лень. Кроме отца. Ему, я полагаю, это надоело. И тут в его однообразном бытии возникает прелестница...
– Вы это точно знаете? – быстро спросила Джекки, отдернув руку.
– О чем вы говорите! Конечно, нет, но... надеюсь, что это так. Иначе ему нет оправдания. – Никита уже не мог остановиться и принялся описывать женщину, сидевшую напротив: – Стройненькая, очаровательная, вкусненькая, на ней короткая кожаная курточка, вельветовые брючки...
И младший Каштанов попробовал приобнять журналистку за плечи.
Джекки только усмехнулась, она привыкла к бездумным комплиментам и давно уже не обращала на них внимания. Но тем не менее высвободилась из объятий Никиты, а тот не унимался:
– А у папы седина в бороду и бес в ребро!
Эта тирада уже потрясла Джекки:
– Ну... вы замечательный сын!
– Да, – искренне произнес Никита, – обожаю моего старика не меньше, чем он меня, а если он оторвался с шикарной телкой, то обожаю вдвойне! – Тут Никита посерьезнел и закончил совсем по-иному: – Но если честно, денег никаких он не брал, вот это я знаю абсолютно точно!
Джекки и Владик возвращались в город. Машину вела Джекки.
– Не верю, что академик грабанул свой собственный фонд! – задумчиво произнес Владик.
– А нам с тобой выгодно, чтобы грабанул именно он! – сказала Джекки. – Тогда это уже будет не дешевка, а сенсация. В нашем репортаже появится смак!
Позже в квартире Каштанова Джекки беседовала с Полиной Сергеевной, одетой, как всегда, модно. В квартире ремонтники делали свое дело, Джекки – свое, а Полина Сергеевна – свое.
– Этот цвет мне не нравится, я бы подобрала более теплый!
– Но вы только что просили подобрать более холодный! – напомнил дизайнер, по эскизам которого выполнялся европейский ремонт.
– Делайте, что вам говорят! – И Полина Сергеевна обернулась к Джекки.
Та заговорила, а Владик нажал на кнопку кинокамеры.
– Дело в том, что я веду самостоятельное журналистское расследование. Помогите мне! Ему или вам никто не угрожал?