Из приоткрытой двери прозвучал утробный звук гонга, приведя в колебание воздух – он ощутил это носом, когда там зашевелились волоски. В этот самый момент капюшоны подхватили его за руки и выволокли наружу, где у него от яркого света померкло в глазах.
– О! Не ли это? Если что, так я могу. Иначе я вам кто. Или нет? – раздался издалека и сверху громкий голос.
– This is your new slave, master. It is time… to judge him.
Зорик, наконец, прозрел и смог разглядеть помещение и тех, кто говорил. Он стоял посреди огромного сводчатого зала с массивными мраморными колоннами. Впереди на возвышении в троне сидел пухлый человек в мантии и короне, а справа от него в мягком кресле чинно восседал тоже пухлый человек, но он был повыше первого и был брит налысо. Лысый заговорил.
– Your majesty…
– Да! Я всё знаю и всё помню, не надо напоминать! Мне просто хочется поговорить с человеком, пусть он и не такой как мы. Ну, скажи мне, как тебя зовут, – сказал он с улыбкой, даже ласково.
– Зорик…
– Хватит! Ты, – в ярости закричал вдруг он, – не для этого сюда приведён! Визирь.
– Yes.
– Продолжим суд.
– As you wish. As I said, this is your new slave. I need your answer. And now I repeat: guilty or innocence?
– Я думаю, что innocence!
В то же мгновение пол под Зориком зашатался, что-то хрустнуло, и он начал проваливаться вниз, всё глубже и глубже по широкому тёмному тоннелю. Дыра, в которую он провалился, и которая вела к свету, превращалась в точку, уходя в небо, а внизу была полная темнота.
Глава 7
Круги на воде
Он лежал на операционном столе, стянутый лямками по рукам и ногам. Вокруг него стояли лампы дневного света, светившие ему прямо в глаза, выдавливая из них слёзы. Что-то громко жужжало рядом, противно похлюпывая. Потолок казался живым: он чавкал и причмокивал, как собака, когда пожирает кусок мяса – так же жадно и взахлёб. Вокруг стоял противный запах переваренного мяса, такого, когда в него тыкаешь вилкой, а оно разваливается на ровные угловатые кусочки; было что-то приятное в этом.
Сверху что-то капало, он чувствовал это всем телом, ибо капало на него, но посмотреть не мог – голова была прижата железной диадемой, закреплённой на полу. Что-то с солоноватым запахом изредка капало на него сверху, заставляя охлаждаться. При любом движении головы острые края диадемы впивались в кожу и нещадно резали её.
– Хеллоу! Май диэ. Сейчас покемоны будут плясать с тобой, – дверь захлопнулась метрах в десяти от его головы.
Одна из ламп откатилась в сторону, а её место занял человек в белой марлевой повязке на лице и промышленных очках в пол головы. Свет от ламп преломлялся и отражался в стёклах, чем скрывал лицо человека почти полностью. Единственное, что удавалось разглядеть – он носил пышные и очень чёрные усы: они частично пробивались между повязкой и носом.
– Я твой доктор и я буду тебя лечить, – с этими словами доктор достал из кармана большой моток скотча и заклеил ему рот.
Запах варёного мяса быстро сменялся смесью чего-то протухшего и квашеной капусты. Откуда-то справа подул лёгкий ветерок.
– Что ж, приступим-с, – сказал доктор и подвинул поближе к себе стол с инструментами.
Прошла минута, на которую он рыскал по столу, после чего достал оттуда некое приспособление, отдалённо похожее на карандаш. Только этот карандаш был трёхгранным, и каждая грань его блестела на свету как бриллиант. Все три заострённые донельзя грани плавно переходили в тонкую иголку.
Доктор ввёл ему иголку в бедро чуть пониже таза. Сначала ничего не было, лишь маленький укольчик в начале, как прививка в детстве – что-то чувствуется, но не смертельно. Кто-то в школе поговаривал, что это не больно, впрочем, он им мало верил. А потом резкая боль и мощный удар током поразили тело, свет в глазах задрожал, и изображение перевернулось вверх тормашками. Откуда-то возникли ещё доктора в промышленных очках заместо глаз и марлевых повязках, и все они где-то бегали и что-то совершали. Кажется, что среди них был один негр.
Он слышал как сначала один, а затем и ещё несколько скальпелей впивались как пиявки в плоть. Такой хрустяще-хлопающий звук, за ним ощущение давления на кость и холод от ветра, дующего на раскрывающуюся плоть. Кровь тёплыми потоками текла по телу. Ему казалось, что мозг готов выскочить из головы, надтреснутый в нескольких местах.
– Слышу голос из прекрасного далёка, он зовёт меня в волшебные края… Помнишь эту песню? Красивая, не так ли? Ах, да, ты же не можешь говорить, поможем, – с этими словами негр срезал ему обе губы вместе с кляпом.
Он медленно превращался в сплошную кровоточащую болевую точку. Несколько рук снимали с него кожу и местами вырезали кусочки мяса себе домой. Под нажимом кожа отделялась как предохраняющая плёнка с экрана нового мобильника.
Он учуял всё ещё живым носом запах гари – они жарили его заживо. Они прыгали вокруг и улюлюкали, настукивая в бубен. Вдруг кто-то вытащил ему перед лицом телевизор.
– Видишь, – говорил он, смеясь, – смотри сюда. Узнаёшь?
Доктор нажал кнопку, и по экрану поползли кадры со скоростью 10 кадров в секунду, почти как слайды. Он узнавал их. Это была его семья – родители, бабушка, собака. И все были разрезаны надвое, только собака была раздавлена машиной, даже след остался.
– Нравится? Тогда поехали! – врач крикнул и нажал кнопочку.
Стол дёрнулся и помчался вниз по лестнице.
THE END.
© Neon Kaligula http://neon-inc.ru/