Для большинства из нас эрготизм, отравление спорыньей — это болезнь из прошлого. Возможно, именно она повинна в том, что в средневековой Германии случилась массовая эпидемия, известная как «пляска святого Витта», или что некогда в Англии люди лаяли, как сумасшедшие, однако в XX веке мы пи о чем подобном не слышали. Ведь спорынью удалось победить. А один из ее токсинов, эргоновин, был выбран фармакологами и после очистки добавлен к фармакопее: его небольшие дозы помогают снизить потери крови при родах. Исследовали также и другие токсины спорыньи, и один из них, а именно ЛСД, который стал определяющим для целого поколения молодежи на Западе, в 1960-е годы считался мощным лекарством для психиатрии. Было ясно, однако, что с «антоновым огнем» давно покончено.
И вот однажды, в 1951 году, все разом переменилось. 12 августа в небольшом городке Пон-Сент-Эспри в Провансе неожиданно проявилась эпидемия странного заболевания, которое в первый момент выглядело как аппендицит, хотя вскоре симптомы оказались совершенно иными. Врач по имени Жан Вьё осмотрел двух заболевших, у которых были пониженная температура, холодные пальцы, оба они что-то лепетали и испытывали галлюцинации. Когда назавтра к нему привели еще одного пациента с такими же симптомами, Вьё позвонил коллегам. Как выяснилось, к ним уже также обратились жители этого же городка — было около 20 человек, пораженных непонятным заболеванием. Многие при этом вели себя неадекватно, совершали насильственные действия, и у них явно были сильнейшие галлюцинации.
В город срочно привезли смирительные рубашки, чтобы успокоить пострадавших от этой болезни. По городу же разлетелась страшная история об одиннадцатилетнем мальчике, который в своем помешательстве пытался удушить собственную мать. Все перешептывались, что это — массовое отравление, что устроили это все власти… Прошло некоторое время, прежде чем было высказано предположение, что это заболевание вызвано, видимо, заражением хлеба спорыньей. Правда, хотя последний такой случай был за 130 лет до этого, последующие поколения крестьян знали, как избавляться от этой напасти; сначала зерна ржи надо было выдержать в 30-процентном растворе хлористого калия, чтобы спорынья всплыла на поверхность — ее удаляют, а зерна просушивают; затем поле подвергают глубокой вспашке, чтобы убрать споры с поверхности; и кроме того, каждый год на поле сажают другую культуру, чтобы разорвать порочный круг и не дать спорынье заразить его.
Но вот что ни в коем случае нельзя делать — это продавать необработанные зерна для употребления в пищу. К сожалению, в том французском городке один крестьянин, мельник и хлебопек вступили в сговор друг с другом, чтобы сбыть зараженную спорыньей рожь, муку от которой они добавляли при выпечке пшеничного хлеба. В результате тогда 200 человек заболели, 32 сошли с ума, а четверо умерли — отчасти из-за жадности человеческой, а отчасти потому, что никто на самом деле не представлял себе, сколь серьезными будут последствия содеянного.
Имеет смысл, кстати, поразмышлять о том, каким образом глобальное потепление может сказаться на ротации культур и на картине роста и развития растений, а ведь оно также повлияет на способность этого токсичного грибка развиваться в тех регионах, где сегодня он еще не известен. Последствия таких климатических изменений могут быть довольно неожиданными, однако, как мы уже видели, человечество готово отравить окружающую среду, если только благодаря этому можно получить прибыль… Сейчас мы пока что не можем точно предсказать, как именно глобальное потепление скажется на нашем будущем, однако оно совершенно точно будет иметь далекоидущие последствия. Так что мы должны быть гарантированно готовы к тому, что случится что-нибудь совершенно непредвиденное.
Мы, люди, по-видимому, не отстаем от микробов в борьбе за титул величайшего из отравителей на свете, и, хотя микробы никак не стремятся облегчить жизнь для нас с вами, мы как раз делаем удивительно много для того, чтобы жизнь микробов была как можно более приятной и продуктивной…
Быть может, сейчас завершается эпоха ядов, и мы оказались на пороге новой эпохи, когда вместо ядов успехи генетики помогут нам избавиться от досаждающих болезней? Но я подозреваю, что мы просто перейдем в конце концов к использованию каких-то новых, никому не ведомых типов ядов, а от самих ядов мы никуда не денемся: во всяком случае, до тех пор, пока наши недруги — микробы не перестанут использовать против нас свое ядовитое оружие, а вот этим они занимались уже очень и очень долгое время…