— Классные ребята, тебе понравится! — возбужденно обещал Вадим. — Такие молодцы! Крутятся, деньги делают, выживают!
Ой, насмотрелась Оля на таких классных! Хотя возвращение к светской жизни приветствуется. Быть в свите жен и подруг классных ребят — привычное состояние, хорошо изученное, имеющее свои большие плюсы. Например, важно сначала чуть-чуть скучать. А еще…
— Как тебе наши новые соседи? — Вадим обернулся, посмотрел на Олю как-то уж очень внимательно для такого дебильного вопроса.
— Нормально.
Ага! Как же! Оба знали, что ненормально.
Выгружались весело. Мужчины хлопали друг друга по плечам, дамы прохладно улыбались. Потом мужчины представляли друг друга, своих женщин. Женщины улыбались уже теплее и адресно, бегло осматривая других женщин. Оля была если не лучшей, то в топовой тройке уж точно.
— Клевый пейнтбол! — орал местный парень, видимо, ответственный за праздник. — Реально! Площадку попросил надуть, все путем!
Правда, оказалось, что площадку никто не надувал, и вообще не было похоже, что кто-то ждал гостей. Инструктор по пейнтболу грустно курил на крылечке черной бревенчатой будки и с тревогой следил за приближающимися гостями.
— Так, я не понял! — сказал местный. — А где условия?
— А вон! — инструктор кивнул на загончик в сетке. — Отличное поле, всем нравится!
— Мы площадку просили!
— Вышла из строя площадка.
— И что, с концами?
— Полный пипец.
— А заклеить?
— Не подлежит восстановлению.
— Вот е… — местный страшно расстроился, обернулся к гостям. — Ексель, тут такая улетная площадка была! Я прям не знаю, че делать…
Потом еще оказалось, что на всю компанию всего три защитных жилета. Следовательно, половина девушек остается открытыми для ударов. Мужикам-то чего? Долбануло пулькой в ребро, почесался, и дальше…
— Ничего, вы по две курточки наденьте! — посоветовал инструктор.
Предчувствуя недоброе, Вадим попросил посмотреть местную баню. Пока он ходил, Оля равнодушно гуляла по окрестностям, смотрела на тучи и была уверена, что на нее тоже смотрят, причем не тучи, а люди. А тучи, как люди: так же одиноки в своих похабных мыслях… Но все-таки, тучи не так жестоки… Ах, Игоря бы сюда, чтобы увидел ее, Олю, одинокую, неприкаянную, прекрасную!
Вадим вернулся мрачным.
— Собираемся, народ, — сказал он, — нечего тут ловить. У них в бане лягушка живет.
— Лягушка? Какая прелесть! — завопила чья-то неадекватная подруга. Инструктор тоже не понял, в чем проблема. Ну, живет лягушка в бане. А где ж ей еще жить? В солярии?
— Колхозан какой-то! — сказал Вадим классным парням. Те кивнули.
Дальше была недолгая стычка инструктора с гостями. Инструктор доказывал, что у него все по высшему разряду, просто с местным колоритом, и если кто-то этого не понимает, пусть уезжает, но неустойку при этом все ж таки оплатит. Парни спокойно, доступно объясняли, что за такой сервис в Москве отстрелили бы не только весь колорит, но и лягушку в пасть засунули. И если кто-то будет трепыхаться, то ему очень быстро устроят курс по повышению уровня обслуживания населения. В общем, разошлись полюбовно.
Вот только воскресенье было испорчено.
— Ладно, народ, едем ко мне! — сказал местный, компаньон Вадима, чувствующий себя страшно виноватым. — У меня пейнтбола, конечно, нет, но баню с бильярдом я вам устрою!
— И что, у тебя тоже местный колорит? — ерничали гости.
— Обижаете! У меня все, как в лучших домах: финская система, циркуляция воды, фонтанчики… Не в лесу, блин, живем! Это ж центр Европы!
А Оле хотелось крикнуть, что именно в лесу! Именно дикарями! Именно в лягушках! И никакой это не центр! И не Европы! И Игорь не появляется, не встречается, не пытается ее, Олю, найти… Хотелось плакать горючими слезами и бить Вадима по плечу, чтобы понял, гад, куда он ее впутал! Но Вадим и сам горевал, проникся местными традициями, патриот чертов! Давай теперь, борись с развитой социалистической системой!
За окном летели серые деревеньки, низкие, убогие, присыпанные пылью. И ни души, как будто коренное население вымерло от стыда за свой пейнтбол. Только пара живучих бабусек на обочине торговала желтыми яблоками, на одну секунду сравниваясь с Олей и снова исчезая вдали и сзади, в своем страшном каменном веке.
— Пьет народ, — зачем-то сообщил Вадим.
А хоть бы он вообще!..
И тут Оля увидела велосипедиста: сначала колесо серого задрипанного велосипеда, потом бурую куртку, сутулую спину. Потом вдруг юнец на мгновение обернулся к Оле, и ее пробило горячим на уровне ключиц и сердца. Черные брови — и все, остался сзади вместе со свои велосипедом, курткой и бровями. А Оля отчетливо поняла, что Игорь, ее новый сосед, ее стремительное безумие, полностью интоксицировал мир вокруг. И произошло это тихо, без сопротивления, глубоко и скоропостижно.