И лишь когда раздались беспорядочные ответные выстрелы, Николаев, проводивший эту операцию, дал команду к отходу.
Без потерь партизаны ушли в лес.
— Придется мне тебя представить к награде, — сказал Скоблев Люсе Соротке.
— Комбриг уже обещал, — ответила Люся, улыбнувшись.
— Комбриг комбригом, а я тоже буду ходатайствовать. Не приди ты сегодня, многих бы мы не досчитались…
— Разве это я? — оправдывалась Люся. — Это Павел Тишков меня сюда направил…
— Не скромничай. Ты смелая партизанка!..
Партизанкой Люсю еще никто не называл, и от счастья она даже покраснела.
Фашисты настолько взбеленились, что, ворвавшись в деревню, готовы были расстрелять всякого. Хорошо, что жители успели попрятаться.
Тогда фашисты повернули на ближние дороги и стали проверять каждого встречного.
И надо же так случиться, что именно тогда по дороге на Верино шли Зина с Леной Копытовой.
Действительно, можно было предположить, что они идут не из Коровкино, а из той деревни, где прятались партизаны.
Их немедленно задержали.
С ними и не разговаривали. Усадили их на мотоколяски и повезли в Верино к зданию гестапо.
А в это самое время в кабинете Коха сидел Бугайла.
Кох с презрением смотрел на своего помощника.
— В чем вы меня обвиняете? — чуть не плача оправдывался Бугайла. — Я точно исполнил все ваши указания! Разве я вам не сказал, что они собираются напасть на Сычовичи?..
— Ну и что?
— Вы мне не поверили! Вы сказали, что они не нападут на Сычовичи…
— А откуда я знаю, что ты, собака, не передал им мои последние слова? Откуда я знаю, что это не ты направил их на Сычовичи, после того как я сказал, что мы им не верим?..
— Господи! Будь они прокляты, эти партизаны, во имя великой Германии на веки веков… Ну, а сейчас-то, когда я сообщил вам, где скрывается целый партизанский отряд, сейчас-то вы мне опять не верите?..
В этот момент в дверь вошел запыхавшийся офицер, которому было поручено провести операцию по уничтожению партизанского отряда.
— Мы попали в засаду! Да-да!.. Не партизаны оказались в ловушке, а мы! Нас кто-то предал!.. Десятки убитых… И ни одного партизана…
Кох, схватив плетку, бросился к Бугайле, который пытался защититься руками.
— Грязный красный шпион!.. — кричал Кох. — Я тебя повешу на первой же березе!..
— Нам удалось захватить двух подозрительных, — произнес между тем офицер.
Кох остановился.
— Кто такие?
— Называют себя сестрами…
— Ввести!
Зину и Лену Копытову втолкнули в кабинет.
— Партизанки?.. — закричал на них Кох. — Разведчицы?..
Лена заплакала, размазывая грязным кулаком слезы по лицу.
— Зачем вы на нас кричите? — начала оправдываться Зина. — Мы сироты. Идем побираться в Верино… Дом у нас сгорел, родители погибли…
— Какие у вас документы? — спросил Кох.
— Все документы есть… Вот, пожалуйста…
Зина протянула их Коху.
Кох просмотрел документы. Они оказались в порядке.
— Отпустите нас, — просили «сестры».
— Разрешите мне с ними побеседовать, — переступая с ноги на ногу вставил Бугайла. — Чует мое сердце, это те самые разведчицы, что сейчас оповестили партизан…
Хотя Кох не был в этом уверен, но кивнул.
Зину и Лену затолкали в подвал, где томились другие заключенные.
Первой на допрос вызвали Лену.
Девочку повели по мрачным холодным коридорам в небольшую комнату, где ее ожидал Бугайла.
Дверь за ними закрыли. Бугайла вынул из-за голенища плетку и медленно стал наступать на девочку.
— Если ты будешь врать, — произнес он, — тебе будет очень больно. Потому что я стану бить тебя вот этим…
Он взмахнул плеткой перед самым ее лицом…
— Поняла? — спросил Бугайла.
Лена кивнула.
— Будешь говорить правду?
Лена кивнула.
— У тебя есть язык? — завопил Бугайла. — Отвечай, ты будешь говорить правду?
— А вы меня еще ни о чем не спросили, — невинным тоном ответила Лена.
Бугайла стер с лица пот.
— Откуда вы шли? — спросил он.
— Из деревни…
— Из какой деревни?
— Из нашей…
— Вот дура! Как называлась ваша деревня?
— Заречная…
— Та-ак… А куда шли?
— Сюда…
— Ну и дура! Куда — сюда? В этот подвал?
— Нет. Побираться мы шли…
Бугайла снова стер пот со лба.
— Куда? В какой город? В деревню?
— Сюда, в Верино…
— Ну и бестолковая!.. — вздохнул Бугайла. — Ладно… Отвечай теперь правду. Зачем в Радовшу заходили?