Словно почувствовав наведённый дискомфорт, феникс завозился, вытащил лысую голову из-под крыла и сонно огляделся. Я поспешно перевёл взгляд дальше. Старость — не радость.
Шляпа уже была здесь и даже успела перейти в «режим энергосбережения». Что-то очень с ней не так. Если она позволяет себе хамить беспомощным первогодкам… Артефакт дёрнулся и икнул во сне. Что ж вы такие чувствительные, вздохнул я, переводя взгляд дальше.
И едва успел сохранить неизменно-равнодушным своё лицо. В тёмном закутке, между книгами и какими-то блестящими шариками на проволочках, пригасив сияние, но всё равно узнаваемая, сидела Ночь. Если она находится здесь, в самом опасном месте Хогвартса, значит…
— Малиновая патока, — с отвращением произнёс брюзгливый глухой голос со стороны холла.
— Северус, проходи, — сверкнув очками, оторвался от бумаг Дамблдор. Это было последним, что я помнил в тот вечер.
* * *
— Что скажешь, Северус?
В кабинете было прохладно — побочный эффект «заморозки» портретов. На стуле для посетителей беспомощно полулежал одиннадцатилетний худощавый пацан в гриффиндорской мантии и круглых очках-велосипедах. Глаза закрыты, сознания нет. Находящийся на соседнем стуле, одетый в радикально чёрное мужчина также прикрыл глаза — но, в отличие от ребёнка, бодрствовал и напряжённо работал.
— Всё банально, — вздохнул он, открывая глаза и массируя виски. — Заснул в купе и проспал прибытие. Добрые гриффиндорцы не стали будить.
Последняя фраза была приправлена усталым сарказмом. Бородатого собеседника, однако, это абсолютно не тронуло.
— Как он попал в замок?
— Пешком. Увидел кареты и пошёл по дороге, ориентируясь на огни башен. Перелез через забор… — мужчина поморщился. — Отличная смена растёт. Папаша бы гордился.
— Ну-ну, — холодно остудил сарказм обладатель очков-полумесяцев. Всыпал какой-то порошок в стоящую перед ним большую кружку и начал тщательно перемешивать жидкость стеклянной ложечкой. — Почему его не перехватили на вокзале?
— А они тебе не рассказали? — скривил губы мужчина в чёрном. — Его зацепила какая-то семья простецов. Подошли вместе, уже зная, как проходить. Девчонка подсмотрела издалека.
— Девчонка?
— Кучерявая маглорождённая. Поступила к вашим… кажется, Грэйнджер.
Бородатый собеседник смотрел в кружку без тени улыбки, что-то обдумывая.
— Всё равно странно. Его должны были опознать.
— Он был в мантии. Без совы. Без…
— Без совы?
— Догадался отправить её своим ходом. Клетка больно громоздкая.
Настало время старику тереть лоб.
— Так, ладно. Что было в поезде?
— Ещё банальнее. Сел в пустое купе. Познакомился с шестым Уизли. Подхватился в туалет. На обратном пути его перехватили на поиски жабы. Нашли животное в туалете. Устроились в другом купе, забыв про Уизли. Обсудили факультеты, пообедали, поспали… Обычная траектория говна в проруби.
Директор укоризненно посмотрел на мужчину в чёрном. Снейп вздохнул, встал, подошёл к окну и уставился в темноту.
— Северус, очень мало деталей. Что за жаба, зачем…
— Директор, вы же знаете: полный дамп возможен только добровольно и в думосбросе. Без сознания, без вербальной стимуляции доступны лишь отдельные, эмоционально окрашенные фрагменты. Или скрупулёзная работа мастера-мозговёрта в течение…
— Не читай мне популярные лекции, — старик раздражённо звякнул ложечкой по стенке кружки. — Кто был в купе? И что за жаба, Мерлина ради?
— Первый — Невилл Лонгботтом, — произнёс Снейп. Дамблдор оторвал взгляд от стакана и уставился в затылок собеседника. — Жаба — его питомец.
Директор отвёл взгляд от бесполезного затылка и о чём-то напряжённо задумался. Вернулся к перемешиванию труднорастворимого порошка.
— Кто ещё?
— Та самая девчонка. Грэйнджер.
— Так… — старик прекратил помешивание. — А он…
— Он вообще помнит только её кучерявую шевелюру и жуткое занудство, — Снейп вздохнул. — Если вам интересно моё мнение, ему слишком рано *этим* страдать. С учётом химии в его…
— Придержи язык, — жестко оборвал его директор и покосился на портреты. Вернулся к вкрадчивому, убеждающему тону. — Наши самые сильные привязанности рождаются в детстве. Тебе ли этого не знать, Северус?
Снейп сжал челюсти, надеясь, что собеседнику не видно его отражение на тёмном стекле. Дамблдору, однако, не нужно было смотреть на своего сотрудника, чтобы представлять сейчас его состояние.
— О чём они говорили?
— Кто куда поступит. Гриффиндор — самый лучший, Слизерин — оплот тёмных магов.