Это что, какая-то магическая химиотерапия?
— Поттер, у вас по весне стало настолько плохо с воображением? — «подбодрил» изображающий скучающее нетерпение Снейп, отчего-то решивший понависать сегодня над душой.
Вам ещё интересно, почему я настолько терпелив к манерам младшей Уизли? А я просто привык иногда видеть беспокойство таких, как Снейп, за судьбу кого-то другого. Ну, общается так человек с другими человеками, что ж теперь поделать?
— Здесь какой-то кавардак с компонентами, профессор, — покачал я головой. — И больше всего мне непонятно, зачем вы вбухали сюда столько аконита новолунного сбора?
Помолчав и поскрипев зубами, зельевар раскололся. Оказалось, это — экспериментальное успокоительное… для оборотней. По задумке, смещающее медиану ликантропного цикла к человеческой половине. Экспериментальное, Карл!
Синие газоны смерти, ну о чём он думал, этот мужик! Как можно врать своему врачу, а? Не врите докторам, уважаемые, если жизнь дорога! Им ведь реально всё равно, как вы к этому пришли по жизни. Я же никогда не спрашивал зельевара, зачем ему специфичные комплексные противоядия от комбинаций вроде «веритасерум плюс диарея».
И на ком он, интересно, проверять свою бурду собирался, Менгеле недоделанный?
— Извините, профессор, — сказал я ему тогда, решительно отставляя котелок в сторону. — Мне нужны более основательные знания о ликантропии, нежели пара общих абзацев из ЗОТИ да один просмотренный по телевизору ужастик.
Поплевавшись ядом и побарабанив пальцами, Снейп выписал мне разрешение в Запретную секцию и выдал ссылку на нужное издание. Чтобы прочесть эту книгу, мне никакие секции не нужны — в Выручайке всё найдут по первому требованию — но мне было необходимо обоснование, откуда у меня настолько специфичные знания. С выданным разрешением я проследовал к мадам Пинс и попросил её лично вынести нужную книгу, после чего сел за специальный защищённый стол и прочитал всё необходимое на глазах у библиотекаря, без конспектирования.
Грэйнджер исходила кипятком, но я был неумолим. Нет там ничего особо ценного для неё. И не нужно ей знать, как иногда маги поступают с оборотнями и как оборотни в ответ поступают с магами. Ни к чему оно ей в её возрасте.
После этого мы с зельеваром приступили к неравной работе. Я на пальцах пояснял ему, чего хочу, а он подбирал новые компоненты и последовательность варки. Я возражал и возвращал его к своему замыслу, он орал, плевался и обидно обзывался, но приносил новые корешки и жабьи лапки мне на ревизию.
Ну не мог я произнести ни слово «аспекты», ни тем более — «вижу».
Наконец, однажды вечером мы замолчали, разглядывая вязкое сиренево-опалесцирующее варево, исходящее тонкой бледно-голубоватой дымкой.
«В разуме светлом оставайся, луной кровавой усыновлённый»
Не совсем то, что предполагал изначальный состав, но это в точности то, что мне пока что доступно по силам. И, в отличие от рецепта, принесённого Снейпом, оно работает.
— Обращение в зверя происходит, но волк полностью сохраняет человеческий разум, — сообщил зельевар через неделю, после прошедшего полнолуния. — Необходимы дальнейшие исследования, но, по уже собранным данным, некачественно сваренное зелье нужно принимать несколько дней, качественно — однократно перед полной луной. Есть предположение, что после вашей финализации одного приёма хватит на две луны.
— Как по мне, несколько приёмов предпочтительнее: меньше шансов позабыть о графике, — буркнул я. — Что за смесь вы приносили изначально?
— Состав Дамокла Белби. Всем хорош, кроме того, что он не работает.
Много позже Снейп опубликует новый вариант в Вестнике зельевара, и это станет знаковым событием для сообщества оборотней поневоле. Зелье хоть и не самое дешёвое, но — первое, которое действительно помогает. Я запретил Снейпу указывать моё имя в публикации, так что рецепт был зарегистрирован как изобретение Снейпа с анонимным соавтором. Напрасно, на мой взгляд: потрудились в основном его знания и, в меньшей степени, мои сбивчивые угадай-указания.
И вот сейчас, на пасхальных каникулах, он зачем-то зовёт меня в личные покои. Впервые за всё время.
— Поттер, зайдите сюда, — послышалось из открытых дверей.
* * *
По легенде, я у него был впервые, поэтому, присев на предложенный стул, принялся внимательно осматриваться. Вполне искренне, кстати: сегодня освещение было нормальным. По той стороне стола, на которой лежала рамка колдографией вниз, я мазнул мельком, больше задержавшись на роскошных павлиньих перьях. Иероглифы на некоторых книгах, кстати, китайские: уж Юки-то меня просветил, как выглядят японские «каны» и когда, в общих чертах, они используются.