— Не серчай, подруга, — мягко сказала Парвати. — Гарольд и вправду достал его только из-за тролля. В ином случае ты бы никогда и не узнала, что оно у него есть.
— Давайте и вправду идти дальше, — сказала Падма. — Обсудим это позже, все вместе.
* * *
В следующем помещении свет включился лишь тогда, когда мы отошли на пару шагов от порога. Нам предстало… логово шахматиста-гигантомана. Искусные каменные статуи двухметрового роста — шестнадцать белых, шестнадцать чёрных — выстроились в правильном порядке на огромной, во всю комнату, шахматной доске полированного мрамора.
— Назад! — рявкнул я, когда Гермиона и Невилл продолжили движение к полю, не выказывая намерения останавливаться.
Мой окрик заставил присутствующих собраться. Друзей ухватили за локти, мы не сговариваясь отошли от доски на безопасное расстояние.
Второе зрение рисовало множество неприятных сюрпризов, приготовленных для любителей переть напролом, и ещё больше — кружев, управляющих фигурами и… чем-то ещё.
— Гарольд, я, кажется, знаю, что это такое, — сказала Падма. — Или на что это похоже.
— Ты думаешь… — начала Парвати.
— Да. Живой Шатрандж.
— Поясните, — я повернулся к близняшкам.
— Это известное развлечение у персидских магов. Ну, и у наших брахманов. Обычная игра в шахматы или шатрандж, вот только… игроки занимают место некоторых фигур. Лично. И участвующая с ними компания, при желании.
— Занятно. И в чём смысл?
— Ты видел, как… разыгрывают взятие фигур шахматы у Рона?
— Дурацкий спект… Погоди, ты хочешь сказать…
— Да. Под бой «живым фигурам» лучше не попадать.
— Вы что, мазохисты?
— Нет. Это способ усложнить игру, понимаешь? Ты должен выбрать подходящие фигуры для себя и друзей, а в дальнейшем — задумываться о тех, кого жертвуешь. Игра учит быть неравнодушным к своим подчинённым… или, наоборот, закаляет способность без оглядки на чувства разменивать даже собственных близких, если выигрыш соответствует потерям.
— И что ожидает попавшего под бой?
— Это зависит от того, как настроено текущее поле боя. И какая фигура тебя бьёт.
Я прикинул наши шансы.
— И сколько живых игроков обычно участвует в ваших играх?
— Ты прав, — кивнула Падма. — Нас слишком много для такой партии. Кого-то, быть может и не одного, обязательно собьют.
Мы должны были прийти сюда максимум втроём, вспомнил я. Рон выбрал бы себе какого-нибудь ферзя… А заодно и рассказал бы правила. Я никогда не допёр бы до настолько странной идеи самостоятельно.(13)
Я присмотрелся к оружию, которым «будут бить», а заодно и к самим фигуркам. Выточены очень подробно. Белые, на стороне которых нам предстоит играть — римляне. Центурионы вместо пешек, осадные баллисты — в ладейных углах, всадники-кони, лучники-слоны… И какая-то невзрачная жрица в тоге с церемониальным резным посохом на месте ферзя. Разодетый цезарь был здесь единственным гладко выбритым среди мужиков.
Сторону чёрных защищали варвары. Всклоченные бороды, немытые и никогда не стриженные волосы, рогатые шлемы и шаманские оленьи рога, кожаные нагрудники и одежда из шкур, грубые деревянные щиты, топоры, мечи и копья…
И килты.
Хорошо, что окраска фигур не предполагает передачу цветов.
— Мы хотим играть за чёрных! — произнёс я громко и чётко, сделав шаг вперёд.
Секунду помедлив, монументальная столешница утробно лязгнула и начала поворачиваться вокруг центра со звуком меняющих своё положение лестниц в центральной шахте. Дело продвигалось медленно и торжественно. У всех присутствующих отпали челюсти.
— Гарольд, ты гений, — когда доска утвердилась в новой позиции и замерла, Лаванда пришла в себя первой.
— Гм, — я согнал неподобающе ошарашенное выражение с лица. — Вообще-то я рассчитывал, что нас перенесёт на другую сторону. Но и так неплохо.
Внимательно изучив край доски во втором зрении, я скомандовал:
— Присаживаемся вот на эти поля с буквами вертикалей. Клеток не касайтесь. Стоять не надо, а то упадёте при движении.
Когда все расселись, последовала закономерная фраза в воздух:
— Мы передумали. Мы желаем играть за белых!
Сойдя через полминуты с занудной карусели, я не смог отказать себе в мелком удовольствии:
— Ещё немного, пожалуйста. Нам нужно вымыть руки перед игрой.
— Уважаемые зрители, — пробормотала себе под нос Браун. — Так цинично над экзаменационными испытаниями у нас ещё никто не издевался…
* * *
В геометрическом центре следующей комнаты располагался стол. Иной мебели в комнате не было. Ты ж не сидеть сюда пришёл, верно? Минимализм инсталляции был настолько провоцирующим, что нестерпимо захотелось назло режиссёру проигнорировать дешёвку в центре и основательно обследовать затенённые окраины на предмет тайников с галеонами, скрытых ходов за панелями и подсказок на потолке. Судя по поведению остальной пятёрки соратников, мы испытывали схожие чувства.
13
В оригинальной книге Рон прямо с порога проявляет удивительную осведомлённость о том, что всем троим нужно занять место каких-нибудь трёх фигур. Не как в фильме — оседлав статуи, а полностью заменив их собой.