— А на пути к источнику его жизни стоишь ты, Поттер.
Это он разнообразные подходы пробует, что ли? А то внезапно чем-то знакомым и лилово-бородатым повеяло.
Словно и сам сообразив, что давление на жалость — совершенно не его амплуа, Тёмный Лорд вытащил палочку — хорошо знакомую артритно-узловатую «Оглоблю», точь-в-точь как у Дамблдора. Очередная пара «сестёр-близняшек»?
— Это — Старшая палочка, — сообщил мне лорд с непонятной для меня значительностью. — Бузинная. Знаешь основное её свойство?
— Эм… источники расходятся в интерпретациях, мистер, — дипломатично ушёл я от признания, что нихрена не знаю и впервые слышу это название.
— Ну ещё бы, — понимающе усмехнулся он. — Она непобедима в бою. И своего владельца делает таким же. Я знаю это абсолютно точно, Поттер, ведь именно я и являюсь её владельцем.
Интересно, зачем он мне это рассказывает? Наверное, я должен поверить условиям очередного его вызова? Губительность огня, воды или зубов объяснять не надо, а вот некоей абстрактной палочки… А то вот атакует он меня *в этом месте* — а я и знать не знаю о его непобедимости. Но в такую игру можно поиграть вдвоём.
— Хм… А если против неё выставить такую же Старшую палочку? — бросил я ему зерно сомнения, по-своему интерпретируя зимний инцидент у Зеркала. И понял, что сказал что-то не то.
— Она ОДНА! Легендарная реликвия! Дар, созданный самой Смертью! — Волдеморт даже руку опустил от негодования. — Дюжина крестражей, Поттер! Из какой же дикарской деревни ты выполз? Эту сказку знает каждый младенец в Британии!
Как интересно. Нужно всё же было поинтересоваться местным детским фольклором. Но сейчас важнее другое: Волдеморт не знает, что эта его… Бузинная палочка — у Дамблдора. По крайней мере, была у него на зимних каникулах. Не знает и врёт мне, что он — её владелец. Ну, не будем его разубеждать.
— Мне некому было читать сказки, мистер, — ответил я спокойно. И вдруг добавил, повинуясь наитию: — А вам?
Почему-то эти слова вывели из равновесия до сего времени уверенного в себе злодея. Он что, тоже был сиротой?
— Ах да, как же я мог забыть, — не замедлил он укусить меня в ответ. — Твой нелепый папаша даже палочку достать не успел, а вот мать… Я отбросил её, как тряпку, путающуюся под ногами. И не было и дня за последние десять лет, когда я об этом не жалел… Сегодня она так просто не умерла бы, щенок!
— А я вот начал сомневаться, что они умерли, — поделился я своими мыслями. — На Самайн является кто угодно, только не родители. То ли живы пока ещё где-то, то ли и не было их вовсе… А вы как думаете, мистер?
— Я думаю, что тебе пора определяться, как ты пойдёшь в это зеркало: добровольно и сразу, или после небольшого урока с этой палочкой и умоляя тебя туда отпустить!
Пожалуй, больше из него ничего не выцедишь, не выдавая собственной осведомлённости.
Я бы поговорил с ним о пророчестве, предложил идею «просто жить обоим». Но его печати всё меняют. Поначалу-то я думал, что жуткая татуировка только у нашего зельевара имелась, за какую-то особую провинность. Но Снейп кое-чем скупо поделился.
Волдеморт заклеймил абсолютным рабством всех своих соратников, даже самых верных и бывших с ним с самого начала. Не осталось никого из ближнего круга, не закабалённого обманом и безо всякой надежды на освобождение. Так не поступают лидеры, настроенные на конструктив, — только больные параноики, не доверяющие вообще никому.
Именно так и будет выглядеть весь мир после его возможной победы: всё население с печатями и без собственной воли. Иного он не выдержит, не доверится, не сможет быть спокоен. Не порабощают правящую элиту без намерения точно так же нейтрализовать и низы. Если не давать инициативы верхушке, правитель будет иметь дело с бунтующими низами в одиночку. Капитаны не вмешиваются в работу сержантов, иначе им придётся делать их работу самим.
Мир станет послушным воле владыки, но прекратит развитие. Маги захиреют и сойдут на нет, в лучшем случае — начнут служить «батарейками» на дыбах с внутривенным питанием. Магии придётся уйти из нашего мира, ибо она здесь перестанет быть кому-либо нужной.
А магии это не по нраву.
Вот и отлетают в мистера Риддла случайно отскочившие «Авады». Пока что — изредка.
— Знаешь, почему здесь с тобой одни только дети? — произнёс я, приняв решение. — Со взрослыми ты поссыкиваешь в гляделки играть. Только детишек и способен своими страшилками кошмарить.
Ну же, выдавай уже свой последний припасённый удар!
Выражение зелёного лица изменилось мало, разве что змеиные зрачки рефлекторно дрогнули. А вот второе зрение показывало, что Волдеморт вне себя от бешенства. Магия бурлила и клокотала вокруг него, грозя высвободиться сокрушающей волной при малейшей потере контроля. И вот контроля-то Волдеморту, как оказалось, было не занимать.