— Мистер Поттер, после девяти вечера ученики обязаны пребывать на своих факультетах, — спокойно сказал он. — У вас есть время всё исправить, пока я отсылаю письмо.
Флитвик внимательно оглядел птиц, что-то или кого-то выискивая.
— Как всегда, ни одной общей совы… Ты! — он внезапно указал пальцем на меня. — Держи!
Я машинально поймал прилетевший кругляш. Это оказалась серебряная монетка в три сикля.
— Отлично! Оттери-Сент-Кэчпоул, дом Фоссетов. Отнеси это письмо. Трёх сиклей вполне достаточно.
У меня было возникла мысль отказаться, но со взятием монетки я ощутил на ноге с кольцом непривычную тяжесть. Нематериальную тяжесть магического обязательства. Я сова, я взял оплату — и я обязан доставить письмо, получая на время выполнения задания обычную для почтовой совы неприкосновенность и защиту. Небольшую, надо признать, и в основном репутационную.
Спрятав монету — оплата в несколько раз больше полагающейся за такую услугу на почте, видимо, в счет компенсации за использование чужой частной совы — я подхватил парящее передо мной письмо и примерился к габаритам летка.
— Мистер Поттер, вы испытываете моё терпение! — потерял ко мне интерес Флитвик.
Я вылетел из совятни и взмыл свечой в небо, стараясь подниматься строго вертикально, проекцией на то место, где только что сидел. Через некоторое время я покинул пределы охранной сферы Хогвартса и взял курс на юг, пристраиваясь к ближайшему ручейку на стрежень. Если Флитвик наблюдал сейчас в патрульный артефакт, он видел точку с моим именем, постепенно размывающуюся и в конце концов исчезнувшую, но так и не покинувшую первоначальной позиции.
У Фоссетов в деревне был большой двухэтажный дом: первый этаж каменный, второй — из лиственницы, частично оплетённый диким виноградом. Ухоженный фруктовый сад, большой огород, несколько птичников и небольшой хлев. Роскошный цветник перед фасадом. Бросив письмо в почтовый ящик и отметив полегчавшее кольцо — вот с какой стати моя самоделка стала артефактом почтовой совы, интересно? — я понял, что сегодня лететь куда-либо уже не хочу. Тихая деревня, по-сентябрьски тёплая ночь, никакие снейпы в компании с бессонницей не шляются…
Выбрав дерево погуще и повыше, недалеко от дороги и почтового отделения — чтобы уж точно не оказаться на частной территории — я забрался поглубже в желтеющую листву, устроился поудобнее и задремал.
Это было ошибкой.
* * *
— Эта сова хочет ночевать в другом месте, — сказали снизу детским голоском. Это точно, согласился я во сне, моя любимая постель в Саргасе сейчас была бы очень кстати.
В следующее мгновение я оказался подхвачен магией и перенесён вниз, в нежные детские руки. Руки ухватили меня осторожно, но плотно, блокируя крылья и оставаясь вне досягаемости когтей. Эй, поставь, где взял… взяла!
— Ой! Ну не кусайся, пожалуйста! — мужественно стерпели моё цапанье за палец. — Переночуешь у нас, иначе придётся мокнуть под дождём.
Да какой ещё дождь, откуда ему тут взяться? Облака не дождевые!
— Так, кто ты у нас… — пробормотала девочка, вглядываясь в кольцо. — Сар-гас… Саргас, да?
Я поражённо замер, уставившись на человека, умеющего читать на Син-Талиш.
— Угадала! Всё, теперь ты мой!
Я отчаянно задёргался, пытаясь вырваться. Безнадёжно.
— Луна, у неё на лапе кольцо, — произнесли рядом голосом взрослого мужчины. — Это почтовая сова, она уже кому-то принадлежит.
Сон слетел окончательно. Луна? Ракурс не совсем привычный, да и смотрю я в основном на цепкие руки.
— Это «он», папа. Он — свободная сова, принадлежит самому себе. Вот смотри… — Луна повернулась ко мне. — Хочешь, чтобы я тебя приручила?
Я усиленно замотал головой.
— Видишь! Он — сова, который летает сам по себе.
Из совиной глотки раздался жалобный сип.
— Ну чего ты страдаешь? Всё равно же ночевать негде! Побудешь у меня, утром улетишь.
— Луна, это довольно странная сова, — нахмурился мистер Лавгуд.
— У него необычные мозгошмыги, — согласилась Луна. — Но он добрый и не несёт опасности. Беспокоится обо мне, а не о себе.
Я обречённо прекратил сопротивление. Плохо, когда тебя видят насквозь, но смотрят не на то, что нужно.
— То есть повод для беспокойства всё-таки есть, — возразил отец. Я согласно закивал.
— Он ошибается, — тихо сказала Луна. И добавила с непонятной интонацией: — Сегодня ночью будет гроза, папа.
— Вот как… — помолчав, согласился мистер Лавгуд. — Понятно, почему тебе вчера понадобилось испечь совиного печенья. Давай его мне, и пойдём, поздно уже.
Мы прошли по знакомой улице и оказались в знакомой башне-ладье на знакомой кухне. Меня выпустили.