– Ну, что скажешь? Это за тобой?
– Похоже, что да. Послушайте… подождите, я просто… поговорю и вернусь, хорошо?
– Только побыстрее, – отрезал водитель, с ненавистью глядя на Колина в его несоразмерной джинсовой куртке, который выскочил из «доджа». В окружении чернеющих лесов Колин смотрелся донельзя маленьким и потерянным.
Шерил открыла дверцу. Мысли совершенно запутались, она не знала, что делать и о чём думать. Почему Колин здесь? Как он выследил её?.. Неужели подруги разболтались? Но ведь никто, кроме неё самой, не знал, что она едет в Тихий Холм. Колина здесь не должно быть. Это не входило в её планы.
Увидев её, Колин лихорадочно бросился вперёд:
– Шерил!.. Всё-таки догнал…
– Что ты здесь делаешь? – растерянно спросила она.
– Ехал за тобой, – он дышал тяжело, волосы лежали спутанным клубком, глаза горели. – Не надеялся догнать, но…
– Колин, какого чёрта?
Он запнулся, отступив назад под волной её ярости. Глаза потухли, и он весь как-то сник. Словно только что осознал, что они вдвоём не в саду кампуса, а у черта на куличиках в лесу за десятки миль от колледжа.
– Шерил, я… – он нерешительно замолчал, потом всё-таки продолжил через силу. – Я беспокоился о тебе.
– Беспокоился? И поэтому стал за мной шпионить? – Шерил начала закипать. Пара дней, ей нужна была только пара дней, чтобы в последний раз остаться одной и покончить с прошлым. Она была близка к этому, так близка… Но где там – Колин, который смотрит на неё с просто-таки мальчишеской обидой, загораживает дорогу, становясь тёмной тенью на фоне фар своей машины.
– Шерил, я просто хотел… я подумал…
Она оглянулась, бросила взгляд на водителя, который многозначительно наблюдал за парочкой через стекло. На пустой дороге гулял ветер. Шерил вздохнула и отбросила прядь волос, упавших на лицо.
– Ладно, – сказала она устало, – тогда скажи, как ты меня выследил.
– Может быть, ты не помнишь… ты сама мне сказала…
– Неужели? – она приподняла брови. – И где же? Что-то не припоминаю.
Колин рассказал ей. Про то, как он спросил, когда она засыпала, чего она боится, и она ответила, проваливаясь в сон. Тихий Холм. Он рассказал, как ломал голову всю вчерашнюю ночь и в конце концов вспомнил, где он слышал это название. По мере того, как Колин говорил, досада и сумбурная ярость, охватившие Шерил, стихали, уступая место чувству вины. Она почувствовала себя виноватой перед Колином, что своими необдуманными действиями вызвала в нём столько беспокойства. В конце концов, он любил её… и эта сумасшедшая гонка по лесам была лишним доказательством, насколько сильной была эта любовь.
Колин замолчал и вопросительно посмотрел на неё, чуть отступив назад, словно боялся, что она его ударит. Шерил тяжело вздохнула.
– Хорошо, – сказала она. – Я могу тебе всё объяснить Колин… потом. Что будем делать теперь?
– Не знаю, – взгляд Колина сместился за её спину, где в полутьме светились фары «жука», как глаза огромного животного. – Но если ты хочешь попасть в Тихий Холм, Шерил, почему бы тебе не пересесть ко мне? Я могу…
– Нет, – отрезала она, не медля ни секунды. И тут же добавила, боясь, что он её не услышал. – Нет.
Нельзя, ни в коем случае нельзя подпускать Колина к этому городу на расстояние пушечного выстрела. Это худшая услуга, которую она может ему оказать. У неё свои счёты с городом, Колин ни при чём. Она почему-то знала, что город с радостью примется за дорогого ей человека, как только сможет – в отместку ей, за то, что несмышлёная девчонка когда-то вырвалась из его плена.
– Но почему, Шерил? – Колин казался удивлённым. – Если у тебя там какие-то дела, то я…
– Нет, Колин, – она беспомощно смотрела на него, надеясь, что он углядит в глазах немую мольбу. Но надвигающая пепельность и снопы электрического света, бьющие спереди и сзади, мешали им видеть друг друга.
– Леди, я жду! – вдруг подал голос водитель из ярко освещённого салона. Шерил инстинктивно обернулась, и Колин сказал – тихо, но очень решительно:
– Я тебя не отпущу, Шерил. Ни за что.
– Колин, я… – она запнулась. Слова иссякли, как вода в пересохшем колодце. Внезапно захотелось плакать.
Ну что, что делать?
Она смутно почувствовала, как Колин проходит мимо неё и направляется к «жуку». Видела, как он заглянул к водителю и сказал несколько слов. Свист ветра в лесу набирал силу, превращаясь в жуткое подобие детского плача. Водитель кивнул. Колин достал из кармана бумажник и отсчитал ему пару купюр. Напоследок одарив Шерил мрачным осуждающим взглядом, водитель подал автомобиль назад. «Жук» с удивительной маневренностью развернулся на узкой полосе асфальта и взвизгнул, набирая скорость. На мгновение зажглись и погасли красные тормозные огни, заставив Шерил зажмуриться. Колин стоял на месте серым столбом, и она с ужасающей ясностью поняла, что это тоже проделки города. Неизвестно как, но сила Тихого Холма распространилась далеко за его пределы… и он не хочет, чтобы она вернулась. Город не хочет её отпускать. Ему приятнее видеть её похороненной заживо, в наглухо заколоченном гробу.
Прекрати этот собачий бред. Что за дурная привычка во всём винить этот занюханный городишко. Ты сама подставилась.
– Пошли к машине, Шерил, – мягко сказал Колин, взяв её за руку. – Здесь холодно. Ты можешь простудиться.
– Что будем делать? – отстранённо спросила она, позволяя ему увлечь себя навстречу яркому свету фар. Как всё просто закончилось. Они вернутся в мотель, проведут там ночь, и вечером следующего дня снова кампус…
– Поедем в Тихий Холм, – Колин раскрыл перед ней дверцу.
– Мне уже не нужно, – сказала она, усаживаясь на сиденье. Было приятно оказаться вновь в тёплом салоне с едва уловимым ароматом горького одеколона. Пока Колин обходил машину, она прикрыла глаза и представила, что будет, если она скажет ему всё, как есть.
Так в чём дело, Шерил?
Понимаешь, Колин… Дело в том, что два года назад я родила в этом городе Бога. Бога, да. Но ты не волнуйся – я сама её убила, и потом ещё хорошенько попинала, чтобы не возвращался. Всё в порядке…
Как несправедливо, что нельзя просто сказать правду, зная, что Колин поверит ей… Он не поймёт. Даже если поймёт, то, рассказав ему, она снова вдохнёт жизнь в умирающую историю. У событий той ночи станет одним свидетелем больше.
– Ты точно не хочешь?..
Она вздрогнула и судорожно дёрнула плечом, как в нервном тике. И отчаянно закивала, не в силах вымолвить ни слова. На секунду ей показалось, что она всё-таки не выдержит и расплачется прямо здесь, перед своим отражением на лобовом стекле. Но она выдержала.
– Хорошо, – перед затуманенными глазами появилась синяя крышка от термоса, наполненная дымящейся розоватой жидкостью. – Выпей, Шерил. Ты вся дрожишь. Согрейся. Я захватил термос с горячим чаем.
– Колин, мне не…
Крышка легко и воздушно перекочевала на подставленную ладонь. Шерил почувствовала её тепло на кончиках пальцев. Ароматный дымок защекотал ноздри. Она почувствовала невыразимую благодарность к Колину – за то, что он находится здесь, с ней, в этот угасающий в тёмно-розовом мареве вечер. Обида и злость, осаждавшие душу, куда-то испарились. Шерил даже осторожно подумала, что, может быть, нет никакой необходимости посещать снова этот город, ей хватит и Колина, его любви, чтобы убить окончательно фантомы двухлетней давности. Поразмыслив над этой многообещающей темой, она слабо улыбнулась и поднесла крышку к губам. Чай и в самом деле был горячий, он даже немного обжигал губы, но она не отставила крышку, выпила душистый напиток до дна, ощущая приятное горчение на языке. Колин облегчённо выдохнул и принял опустевшую крышку обратно. Шерил откинулась на спинку сиденья, наблюдая, как он закручивает термос и ставит его обратно на пол. Чай словно растекался тёплой волной по каждой жилке, наполняя умиротворением и сладкой истомой.