Словно насмехаясь над его словами, в тёмной глубине отражения снова что-то зашевелилось… и где-то далеко-далеко, за многими милями, раздался заунывный вой пожарной сирены.
Глава 20
Она не поверила. Их не могло здесь, им неоткуда было взяться. Если бы руки были свободны, она ущипнула себя за щёку или закрыла уши ладонями. Но она не могла этого сделать, и слух воспринимал всё до боли хорошо.
Сирены начали свою песнь неспешно, набирая обороты с расстановкой, как голодные волки, которым после многодневного молчания дали шанс повыть на луну. Сначала один голос, потом два, и наконец, целый хор, жаждущий крови.
– Нет, – прошептала она в темноту окна. – Нет, нет, нет.
Но какая-то её часть была охвачена ликованием при этих жутких металлических звуках, возвещающих пришествие иного мира в позднелетнюю ночь – та самая, что усмехнулась и прошептала: «Так ты хочешь в Тихий Холм? Хорошо. Поедем в Тихий Холм».
На лобовое стекло «доджа» попала первая тяжёлая капля дождя. Шерил вздрогнула и повернула голову. Воды озера Толука уже не мерцали за балюстрадой. Только сплошная чернь.
Колин выскочил из туалета, пинком распахнув дверь. Она с превеликим удовольствием увидела на его лице неприкрытый страх. Одним прыжком он достиг машины и открыл дверцу. К тому времени дождь уже сменился мелким градом. Прогрохотал гром, как пустая бочка, катящаяся по небосводу.
– Что случилось? – спросил Колин срывающимся голосом, стараясь перекричать приближающийся вой сирен. – Что, чёрт возьми, происходит, Ше…
Шквальный порыв ветра не дал ему договорить. Машину, не поставленную на ручник, слегка отнесло назад под чудовищным напором. Колин осёкся, отступил назад, схватившись за дверцу. Крупная градинка ударила его по лицу, заставив вскрикнуть от боли.
Похоже, кто-то в ярости, подумала Шерил.
– Шерил? – Колин рассеянно потирал ушибленную щёку. Глаза неотрывно смотрели на неё – большие, округлые, испуганные. Ещё один раскат грома. И ни одной молнии.
– Добро пожаловать, – буднично отозвалась она, решив, что игра в молчанку больше ни к чему. – Добро пожаловать в мой родной город… ублюдок.
– Что… – Колин снова не сумел закончить; слова иссякли, когда лампа в салоне автомобиля затухла, словно кто-то выворачивает газовый кран. Ещё мгновение Шерил видела в неверном подрагивающем свете побледневшее лицо бывшего возлюбленного, потом всё погрузилось во тьму, раскидываемую на осколки ударами града. Она рассмеялась, громко и хрипло, чувствуя, как в тёмных глубинах души распускает лепестки чёрный цветок. Приступы смеха лезли один на другого, не давая дышать, и она никак не могла остановиться.
Колин в молчаливом изумлении наблюдал за ней, потом она услышала, как он резко обернулся, не сходя с места. Градинка невероятных размеров отскочила от окна, пустив по стеклу паутину трещин.
– Кто здесь? – спросил Колин дрожащим голосом. Шерил прямо-таки видела, как он в паническом ужасе смотрит в хлещущий холодный ливень, и вода стекает по его волосам, щекам и одежде; и по мере того, как он понимает, что это не плод воображения и в темноте кто-то действительно прячется, глаза становятся шире, и ноги начинают трястись. Шерил упала лбом на бардачок, заходясь в очередной волне хохота. Ну ни в какую не могла перестать.
Кого ты там видишь, Колин? Неужто себя самого? То, чем ты являешься на самом деле?
– Спроси ещё раз! – выдавила она сквозь истерические слёзы. – Спроси ещё раз, может, тебе ответят!
Колин ничего не говорил – продолжал стоять, впиваясь взором во тьму, где (теперь это слышала и Шерил), что-то неспешно двигалось, издавая влажное чавканье. Дыхание Колина теряло ритм; она почти физически ощущала его желание убежать… вот только убегать было некуда.
Колин закричал.
Его крик – страшный, совершенно нечеловеческий – окатил Шерил ледяным душем. Смеяться мгновенно расхотелось; она сжала руками подлокотники и рванула локти вверх в отчаянной попытке вырваться. Ничего не получилось. Сукин сын привязал её крепко.
Колин вломился в машину, плюхнулся на водительское кресло. Непослушными пальцами попытался повернуть ключ в замке зажигания, но мотор не издал свой характерный рокот. Минуту назад Шерил бы нашла это невероятно смешной, но теперь она вместе с Колином страстно желала, чтобы «додж» ожил. Чавканье становится ближе. К нему примешивался какой-то хрустящий звук, не менее омерзительный.
Ключ пронзительно звякнул, ударившись о пол – видимо, пальцы изменили Колину и вытащили ключ из замка. Грянул новый раскат грома, расколовший пополам небо и землю. Шерил пришла в уверенность, что на этот раз она полностью оглохла.
– Г-господи… – Колин нагнулся за ключом, но в темноте найти крохотный кусок металла не представлялось возможным. Когда нечто, прячущееся за стеной ливня, коснулось машины, издав скрежет, рвущий барабанные перепонки, он не выдержал и резко выпрямился. Шерил до жжения в спине вжалась в кресло, моля Бога, чтобы всё хотя бы кончилось быстро. Одно радовало: она умрёт не одна, а в компании с этим сумасшедшим выродком.
Чавканье заглохло. Она открыла глаза. Дождь продолжал идти, гром в отдалении грохотал почти беспрерывно… но звуки прекратились. Только шум дождя, прогибающий потолок машины. Асфальт превратился в скопление чёрных змеящихся ручьёв. Сирены тоже ушли.
Неужели это всё? Мы снова вернулись в реальный мир?
Она почувствовала, как влажная и холодная рука Колина легла ей на колени, и дёрнулась от отвращения. Чёрт, лучше бы они остались там навсегда…
– Шерил, ты в порядке?
Невероятно – в его осипшем голосе было искреннее беспокойство. Но и животный страх тоже.
– Убери руку, – отрезала Шерил, оглядываясь по сторонам. Копья дождя пронизывали темноту, разбиваясь о землю.
– Что?
– Руку – вон.
Чуть помедлив, ладонь пропала с колен. К громадному облегчению Шерил.
– Мама родная, что эт… – Колин вдруг остановился, прислушался. – Господи, ты слышишь? Слышишь?..
Совсем рядом… на расстоянии пары шагов. Неведомое существо продолжало ползти к ним.
– Этого не может быть, – шёпотом заявил Колин с интонациями капризного ребёнка, говорящего: «Я так не играю». Шерил подумала, что самое время попросить освободить её от пут. Паника здорово выбила Колина из колеи, так что он мог пойти на это. Но она не успела ничего сказать – Колин метнулся к бардачку и одним движением вывалил всё содержимое на пол салона (что-то тяжело стукнулось о носки её ботинок). Прежде чем Шерил успела что-то сообразить, в небогатом свете сверкнуло огнём острое лезвие. Нож. По её ногам пробежал холодок.
Этим он и собирался меня… … и собирается.
– Колин, – очень тихо сказала она, не отрывая глаз от хищного блеска, – не надо.
– Что? – он глядел на неё в недоумении, неуклюже выставив нож перед собой. И это чавканье, отвратительное чавканье… оно продолжалось. Оно почти настигло их.
– Не надо.
Взгляд Колина переметнулся на нож, и вдруг он широко улыбнулся, при том что его безостановочно трясло с ног до головы:
– Не бойся. Это не для тебя. Сейчас – не для тебя. Это для него.
Он взялся за ручку дверцы. Что-то грубо опять коснулось машины, заставив кузов покачнуться на рессорах. Окно машины превратилось в большое размытое пятно воды.
– Колин, не выходи! Иначе оно войдёт…
Колин посмотрел через плечо на неё, ничего не понимающую, с остервенением борющуюся с падающими на глаза волосами. Он сиял всё той же неестественно широкой улыбкой в тридцать два зуба:
– Может, я и хочу убить тебя, Шерил. Но знаешь, что я скажу?.. Это нисколько не мешает мне любить тебя. Веришь?
И, заговорщицки подмигнув, распахнул дверцу, впустив внутрь холод и воду. Крылья ветра вполне могли унести человека в последний полёт. Колин вышел из машины, низко нагнувшись, сжимая в руке нож, который в обрамлении разбушевавшейся стихии казался детской игрушкой.