Я вошёл в церковь и сразу обратил внимание на громадный медный крест, расположенный у противоположной стены. Внушительных размеров скульптура изображала Христа в последние мгновения Его жизни – агонизирующее распятое тело, страдальчески закатившиеся глаза и сжатые кулаки. В таком виде Спаситель мне не нравился, по крайней мере, в тот день. Я был по горло сыт распятыми телами, и вид ещё одного, хоть бы и медного, обрадовал меня не сильно.
Пустые ряды скамеек для прихожан были пусты. По боковым стенам висели непонятные масляные картины, изображающие, судя по всему, деяния святых. Я бывал в церквях не очень часто, но эта меня неприятно поразила. В церкви Тихого Холма не было таинственной возвышенности, атмосферы истинной Веры, присущей всем храмам. Мёртвый храм мёртвой веры в мёртвом городе – вот что он мне напоминал, если хотите.
Женщину, которая стояла у подножия креста, склонив голову, я заметил, только когда она обернулась ко мне – настолько она сливалась с окружающим фоном. Это была старая женщина в длинном тёмном платье. На голову была накинута тяжёлая серая шаль, почти полностью прикрывающая волосы. Лицо морщинистое, изборождённое отметинами прожитых лет... Она сделала странное движение головой – словно бы кивнула мне и одновременно бросила взгляд направо; похоже на какой-то нервный тик. Жест мне не понравился.
Но я был рад. Рад, что наконец не один.
- Это вы звонили в колокол? – спросил я, приближаясь к ней. Женщина внимательно смотрела на моё лицо своими зеленоватыми глазами. Этот сухой взгляд заставил меня встать на месте, как вкопанный.
- Я ждала тебя, - сказала она. – Это было предсказано...
Я ожидал чего угодно, но только не этого. Я бы не удивился, если бы она с рыданиями бросилась ко мне или, наоборот, накричала на меня. Мало ли как могут повести себя люди, очутившиеся в непроглядном кошмаре, которым стал город. Но... «я ждала тебя»?
- О чём вы говорите?
Сказав это, я более внимательно посмотрел на свою собеседницу. Женщина держалась очень прямо и не шевелила ни одной жилой – лицо оставалось абсолютно бесстрастным и отчуждённо-враждебным. На правой щеке я увидел давний рубец. Говорила она медленно и с расстановкой, обкатывая каждое слово на языке.
- Я знала, что ты сюда придёшь.
Вот теперь её губы тронула усмешка. Ядовитая такая усмешечка, от которой мне стало не по себе. Похоже, рано я радовался. Пока я стоял, в замешательстве глядя на неё, она продолжала говорить:
- Ты ищешь девочку, так?
Вот теперь я уже точно очнулся от созерцания её лица. Она что-то сказала о девочке. Я отреагировал мгновенно:
- Девочка? Вы... вы имеете в виду Шерил?
Сердце забилось учащённо. Неужели она что-то знает о моей дочери?.. Мне хотелось в это верить. Очень хотелось. Но она, проклятая, молчала, уставившись на меня своими зелёными глазами. Я едва не набросился на неё, чтобы потрясти за плечи:
- Вы что-то знаете! Скажите...
- Стой, где стоишь! – властно приказала она, и я замер, боясь даже вдохнуть. Ей удалось полностью подчинить меня себе, взять под свой контроль. Я был готов сделать всё, что скажет старуха, хоть даже съесть собственные ботинки. И всё из-за одного волшебного слова...
Увидев, что я стою на месте, она повернулась к кресту и снова посмотрела ввысь, на распятого Спасителя:
- Если будешь идти наугад, как сейчас, то тебе ничего не найти. Ты должен знать, где её искать.
Я жадно вслушивался в каждое слово. Она положила руку на алтарь, обитый красным сукном, и я увидел, что на алтаре что-то лежит - какая-то невзрачная маленькая пирамидка, напоминающая детский кубик Рубика. Женщина бережно взяла его в руку и снова посмотрела на меня.
- Это Фларос, - сказала она в ответ на мой немой вопрос. – Фларос – клетка умиротворения. В его силах прорвать стену тьмы и сопротивляться гневу другого мира. Забери его с собой, и он поможет тебе в твоём пути.
Она протянула пирамидку ко мне повелительным жестом проповедника. Я машинально подставил ладонь, и «Фларос» перекочевал ко мне. Почему-то я ожидал, что пирамидка обожжёт мою руку либо пронизывающим холодом, либо пышущим жаром, но на деле не испытал ни того, ни другого. Это была просто жёлтая пирамидка, и ничего больше. Базарная игрушка.
Впрочем... такая же базарная игрушка, как и пластмассовые телефончики в кабинете географии. Я похолодел.
Пока я изучал пирамидку, женщина незаметно скользнула к маленькой двери, расположенной слева от алтаря. Когда я вновь поднял взгляд, она уже стояла там и смотрела на меня.
- Иди в больницу, пока не стало поздно, - бросила она и прошла через низкий проём. Серая шаль мелькнула и исчезла в коридорчике за дверью.
- Погодите... – успел сказать я, прежде чем дверь закрылась и с той стороны раздался щелчок поворачиваемого ключа.
Я не стал бежать за странной женщиной и биться о запертую дверь. Наоборот, я остался совершенно спокойным. Положив «Фларос» в карман брюк, я ещё раз оглядел пустую церковь – может, я что-то недоглядел, пропустил? Пустые деревянные скамейки, старые иконы, миниатюрный алтарь... Купол надо мной казался затянутым лёгкой дымкой тумана, и на нём я увидел несколько декоративных звёзд.
«Иди в больницу, пока не стало поздно».
Так сказала она. Я понятия не имел, что это за больница и где она находится, но твёрдо уразумел одно: я должен туда дойти. Просто потому, что...
«Ты ищешь девочку, так?»
Кто бы ни была эта старуха, она откуда-то знала о Шерил. И знала, что она сейчас в больнице.
Больница. Слово вызывало боль в зубах, как кость, застрявшая в щели между резцами. Шерил в больнице... Значит, что-то с ней случилось. Я не хотел думать, что. В любом случае, если она в больнице, то с ней ничего не будет. За ней ухаживают врачи, её жизнь вне опасности.
Стоп, опомнился я. Какие врачи?.. Какое «вне опасности»? Это же Тихий Холм – Город Сваливших-Неизвестно- Куда-Жителей. Ничего с Шерил не в порядке. Если кто и защитит её, то только я...
Я выбежал из церкви, сломя голову. Колокол на часовне молчал. Я побежал назад, держа путь к ближайшему перекрёстку, где, как я помнил, висело ещё одно табло с картой города. Действительно, на пересечении Блох-стрит и Бахман-роуд я увидел на обочине зелёную дощечку. Дрожа от волнения и холода, я выискал больницу в скоплении треугольных значков, изображающих муниципальные заведения. Чуть дальше к востоку от Старого Тихого Холма на карте располагался аккуратный красный крест. Надпись курсивом сообщала: «ГОСПИТАЛЬ АЛЧЕМИЛЛА». Других больниц на табло я не увидел – впрочем, не исключено, что они были расположены за пределами участка, изображённого на карте.
Значит, госпиталь Алчемилла, решил я. И сразу же услышал в тумане у себя за спиной громкий протяжный вой.
Выла собака – в этом не было никаких сомнений. Я вспомнил о псине, которая напала на меня у калитки. Когда это было? Час назад? Два часа? День назад? А может, несколько лет?.. Так или иначе, мне не очень улыбалась перспектива иметь дело с очередной бешеной собакой – к тому же у меня боеприпасы ныне были в особой цене. Я немедленно удалился дальше по улице и юркнул в первый попавшийся переулок. Туман безмолвствовал. Собака ушла... а может, кралась за мной следом?
Для верности обогнув квартал, я вновь вернулся на Блох-стрит и пошёл в сторону госпиталя. Мысли были не самые радужные. Встреча с женщиной оставила в голове неприятное тягучее ощущение – будто меня всего медленно засасывает в тину.
Знаки... Чудища... Фларос... Раньше я думал, что в городе стряслось нечто ужасное, но теперь я склонялся к мысли, что оно не только стряслось, но и продолжает происходить. Кто эта женщина? Она явно была в курсе того, что случилось – так почему она не хотела говорить?.. Что, однако, не помешало ей сообщить мне местонахождение Шерил. Странная помощь... Однобокая какая-то.
На карте между церковью и госпиталем было всего несколько сантиметров. Расстояние оказалось не таким уж коротким – мне пришлось отмахать без малого милю и даже протопать через не очень большой разводной мост (который, к счастью, был опущен), прежде чем выйти на Крайтон-стрит – именно на ней находилась моя цель. Это уже не был пригород – Крайтон-стрит был обрамлён с двух сторон красивыми особняками, почти все из которых имели ухоженные палисадники у фасада. Улица была гораздо шире, чем все закоулки Старого Тихого Холма. Рекламные щиты висели через шаг, зазывая туристов заглянуть в местные достопримечательности. Особенно мне запомнился щит с розовым кроликом по имени Робби – кажется, рекламу парка развлечений я уже где-то видел. Другое дело, что на этом щите кролик был нарисован... мягко говоря, неудачно. Морда скорее напоминала волчью, чем кроличью. Интересно, с иронией подумал я, как подобная живопись влияет на популярность парка?