Да, подумала Хизер. Грудь заклокотала от ярости. Да, он забрал. И теперь вы получите меня обратно. Получите сполна.
- Ты заплатишь за это.
Хизер стала наступать на Клаудию, поднимая лезвие катаны. Клаудии некуда было убегать - за спиной находился только чёрный обрыв да узкая полоса бетона. Но она и не пыталась делать это; спокойно продолжала, словно не замечая приближающуюся Хизер:
- Есть другая причина, если ты хочешь знать, - наполнить твоё сердце ненавистью. Поверь мне, так должно быть. Когда-нибудь ты и сама поймёшь.
- Нет! – Хизер снова сорвалась на отчаянный визг, заглушаемый ватной тьмой. – Я никогда не пойму, слышишь – никогда!
Кончик лезвия нацелился на Клаудию. Женщина в чёрном балахоне даже сейчас не предприняла никакой попытки защитить себя от обезумевшей девушки. Воздев руки к небу, она вещала:
- Просто постарайся вспомнить меня и свою истинную сущность. Попробуй, у тебя получится. Ты родишь Бога и подаришь нам вечный Рай.
Вместо ответа Хизер вобрала в грудь воздуха. Она готовилась к решающему – первому и последнему – удару. Оказывается, убить человека так легко, отрешённо думала она, уже представляя Клаудию, скрючившуюся на крыше в собственной крови. Ещё вчера она была на все сто убеждена, что люди, способные на убийство – настоящие монстры. Но если этот человек убил твоего отца, то взгляды на проблему способны поменяться...
Вися на волоске от гибели, Клаудия наконец позволила себе чуть нахмуриться:
- И что, убьёшь меня?
Хизер сжала губы и размахнулась.Да. Убью.
Но катана замерла в воздухе, когда из-за спины раздался булькающий рык, словно вырвавшийся из горла дракона. Сказочного дракона, который одним дыханием убил добрую волшебницу.
Хизер резко обернулась. Чудовище – неимоверно вспухшее человеческое тело с пупырчатой головой, которая напоминала разворошенный пчелиный улей – появилось из темноты, издавая глухое рычание. В руке оно держало длинную острую пику. Хизер обомлела, глядя на бегающие свинячьи глаза существа и мускулистое тело, с головы до ног покрытое липкой слизью.
- Это он убил твоего отца, - сказала Клаудия позади неё. - Я лишь отдала приказ. Так что ты сделаешь?..
Убийца.
Он надвинулся на Хизер, угрожающе выставив вперёд пику. На кончике пики была кровь. Кровь отца. У Хизер при виде пики начали предательски стучать зубы. Пасть монстра расплылась в злорадной ухмылке, когда он увидел её испуг.
Не в силах шевельнуть пальцем, Хизер чувствовала, как Клаудия величественно прошла за её спиной и направилась к двери лестницы. Стой! – захотела закричать она. Не смей уходить! Я с тобой ещё не закончила! Но Клаудия опередила её:
- Разберись с ним. А я буду ждать тебя там, где всё начнётся - в городе Тихий Холм.
Скрипнула и закрылась дверь. Хизер осталась на крыше лицом к лицу с убийцей. Тот торжественно поднял окровавленное оружие и издевательски покачал им перед её лицом. Не желаете сыграть партию?
- Ладно, - сказала Хизер и нехорошо улыбнулась. – Как хочешь. Ты заплатишь за всё, и прямо сейчас.
Далее было буйство, пропитанное ненавистной краснотой и горячими ошметками чьей-то трепещущей плоти. Хизер помнила только необычайную лёгкость во всём теле, неумелые попытки противника пронзить её пикой и то, как она смеялась – громко, всё время, без остановки. Убийцу это, похоже, озадачивало, и в какой-то момент он даже предпринял попытку ретироваться в сторону лестницы. Но Хизер не дала ему шанса...
Она пришла в себя, когда безжалостно рубила уже мёртвого монстра, распластавшегося на крыше. Катана кровожадно погружалась в плоть и очерчивала дугу вверх, чтобы повторить свой путь. Всё было залито кровью – тело чудовища, её руки, жилетка, юбка... Хизер осознала, что продолжает смеяться, как безумная, и заставила себя заткнуться. Отставив катану, она с ужасом посмотрела на то, что натворила. Голова невыносимо болела, и вид крови превозносил эту боль до невообразимой высоты.
Господи...
Она принялась лихорадочно вытирать ладонь о рукоятку катаны, стараясь очистить руки. Когда кровь более-менее сползла с ладоней, она вновь посмотрела на убитого монстра... на то, что от него осталось. Даже сейчас, когда он представлял собой лишь истерзанный кусок мяса («пчелиный улей» на голове был разрублен пополам, и из раны сочилась серая масса), она почувствовала в груди шевеление, разбудившее ненависть. Нет, она не жалеет о том, что сделала. Он заслужил смерть. Даже легко отделался – за то, что эта нечисть убила отца, полагалось большее наказание. Но хоть такое...
Месть свершена.
Пнув на прощанье ногой холодеющий труп, Хизер пошла спускаться вниз. Двигалась уверенно и твёрдо, быстро переставляя ноги со ступеньки на другую. Да, месть свершена, но только наполовину. Есть ещё кое-кто... Та, кто всё подстроила. Клаудия. Следующей будет она.
Я буду ждать тебя там, где всё начнётся - в городе Тихий Холм.
Значит, Тихий Холм.
Хизер чувствовала себя вполне сносно, пока не спустилась на балкон и с содроганием не посмотрела на кресло, где сидел отец. Она знала, что его вид вызовёт в ней новый приступ жгучей боли. А может...
Отец был там. По-прежнему сидел на кресле, свесив голову на окровавленную грудь. Но правой руки, прежде лежавшей на подлокотнике, теперь там не было. У Хизер ёкнуло сердце, но спустя мгновение она поняла причину изменений. У кресла на корточках сидел пожилой мужчина в коричневом плаще и потрясённо рассматривал тело, щупая пульс на запястье руки. Без своей ужасной шапочки детектив Картланд не производил того комичного впечатления, что в торговом центре. У него на голове оказались короткие седеющие волосы, зачёсанные назад.
Зачем он сюда припёрся?
Хизер вдруг обуяла ярость. Какого чёрта этот субъект, из-за которого всё началось, находится в её доме и касается тела её отца? Кто ему разрешил? Да как он смеет?
Услышав скрип открываемой двери балкона, Дуглас Картланд поднялся на ноги. Почему-то на Хизер он посмотрел только мельком, и тут же уставился в пол, пряча взгляд. Как провинившийся ребёнок.
- Не знаю, что и сказать... – промямлил он.
- Ну и не говори.
Картланд замолчал. Казалось, он чего-то ждал. У Хизер начали дрожать губы:
- Со мной всё в порядке. Уходи...
И – взрыв ярости, разлетевшийся по тесной квартире:
- Оставь меня в покое!
Картланд даже не шевельнулся от её крика. Он стоял на месте, понурив голову, и тихо сказал:
- Успокойся.
Лучше бы он этого не говорил.
- Успокоиться?.. – лицо Хизер перекосила жуткая улыбка, которая то появлялась, то исчезала. – И как, по-твоему, мне успокоиться? Мой отец мёртв, его убили! Что мне делать теперь? Убирайся, это ты во всём виноват!
Дуглас снова посмотрел на мёртвого человека в кресле и ответил как-то уж совсем по-детски:
- Извини.
Хизер закрыла глаза. Не хочет уходить. Не хочет. После вспышки сокрушительного бешенства пришла усталость, безмерная и валящая с ног. А тут ещё этот тип со своими извинениями, которые ничего не значат... Если ей что-то ещё способно помочь, то только чудо, а не чьи-то извинения. Она почти умоляюще посмотрела на Картланда:
- Тогда уходи.
Мне нужно быть одной, как ты не понимаешь, старый ты пень?
Детектив остался на месте. Он оторвал взгляд от пола, и Хизер увидела его покрасневшие от бессонницы глаза:
- Ну если тебе будет от этого легче, я уйду.
И не ушёл...
Хизер отвернулась от окна. Часы на стене (старинные, ручной работы, отец очень гордился) показывали половину четвёртого. Скоро уже утро. Новый день... Кто знал, что его она встретит именно так...
Наверное, пора скоро выходить. Хизер прошла на кухню, чтобы что-нибудь перекусить. Открыла холодильник, несколько секунд смотрела отсутствующим взглядом на пакеты с молоком и банки с ветчиной, и закрыла, так ничего и не тронув. Ей не хотелось есть. Ну совершенно. Кто бы вообще мог в такой ситуации взять в рот хоть крошку?