— Где вас носит? — орал в трубку всегда невозмутимый Вячеслав Иванович. — Я уже собирался бригаду на поиски высылать!
— Проспали мы, шеф, — притворно зевая, ответил Шувалов. — Все на свете проспали.
— Вот именно! В деревне Торфяное, на сто двадцатом километре трассы, черти-что твориться. Менты нам все телефоны оборвали уже. Пулей туда.
— Есть, пулей! — гаркнул в трубку Матвей и отключился.
— Ты его достанешь когда-нибудь, — сказал Данил.
— Органически не перевариваю начальство. Это у меня еще с армии. И зачем я туда шел? — Матвей завел двигатель и аккуратно объезжая рвы и деревья, выехал из леса.
Село начиналось с кладбища. Простые, выбеленные кресты с черными табличками гармонировали с бело-черными стволами берез. Матвей снизил скорость и открыл настежь окна, прислушиваясь. Все было тихо, даже чересчур. Данил попросил остановить «Субару» возле колодца, он вышел из машины, потрогал землю, понюхал воздух и зачерпнул ладонью воду из ведра.
— Иди попробуй, — сказал он Шувалову.
Матвей засунул лицо в ведро и сделал большой глоток, освежаясь после вчерашней выпивки.
— Фу, блядь! В колодце кошка сдохла. — Матвей с отвращением выплюнул воду на пыльную дорогу и вытер губы рукавом.
— Кто-то точно сдох, но не в колодце. Ты начинаешь меняться, — одобрительно сказал Данил, — простой человек на слабый дух смерти не реагирует.
— Сколько можно меняться, — пробурчал Матвей, — я себе и такой нравился.
Данил и Шувалов медленно поехали дальше. Притормозили на перекрестке, в конце одной из улиц столпились селяне.
— Думаешь, Профессор? — спросил Матвей, поправляя пистолеты.
— Может быть.
Селяне угрюмо молчали, сжимая натруженные руки в кулаки. Они плотной стеной окружили человека в полицейской форме, судя по деревенскому загару — участкового.
— Власти из города во всём разберутся, — растопыренными руками лейтенант сдерживал толпу, — а вы расходитесь по хатам. Нечаво тут делать, нечаво.
— Служба Безопасности, — Матвей вышел из машины, показывая полицейскому красную корочку. — Два свидетеля остались, остальные по домам. Два свидетеля! — громко приказал Шувалов, видя, что толпа потихоньку рассасывается. — Стоять! Вы, женщина и ты, мужик. Как зовут!
— Колян, — пролепетал бородатый крестьянин в старой телогрейке и коричневых брюках, заправленных в кирзовые сапоги с завернутыми голенищами.
— Баба Вера, — сказала перепуганная пожилая женщина в затертом халате и домашних тапочках на босу ногу.
— Пройдемте, будете свидетелями. — Шувалов взял их под руки и насильно потащил в открытую калитку. За ним вошел полицейский, Данил прикрыл за собой калитку. Толпа растворилась.
— Что здесь, лейтенант? — спросил Шувалов.
— Убийство, — сказал усатый полицейский, вытирая пот со лба помятым носовым платком. — Он там, за хатой.
За домом, на старой груше вниз головой висели тела: мужчина в одних трусах, женщина — лицо её закрывала спавшая с бедер ночная рубашка и голая девочка лет двенадцати. У всех трупов был широкий разрез на горле. От уха до уха.
Женщина-свидетель тихо осела на землю, мужик, трясущейся рукой часто крестился.
— Заберите их, лейтенант, — глухо произнес Шувалов. — Пусть перед домом ждут. Запишите их паспортные данные.
Данил подошел к мужчине и коснулся пальцем открытого мяса на горле. Понюхал, растер между пальцами кровь.
— Около двенадцати ночи, острым, кривым ножом, кровь собрали в металлическое ведро, — сказал он, осматривая землю. Потом Данил обошел тела, потрогал их поочередно за головы, руки, осмотрел ноги. — Мужчину сначала оглушили ударом по затылку, девочку задушил кто-то с длинными ногтями, скорее всего женщина, маленькая рука. — Он поднял ночную рубашку, закрывавшую лицо женщины. — Ее долго били по лицу. Потом всех без сознания подвесили и спустили кровь.
— Зачем? — Матвей судорожно сглотнул слюну.
— Похоже на древний ритуал. Кровь, скорее всего, пили. Даёт много энергии. — Данил проводил руками вдоль тела мужчины.
— Психической энергии? — уточнил Матвей.
— Да.
Шувалов вызвал по телефону Вячеслава Ивановича:
— У нас тройное ритуальное убийство. Может Профессор поблизости. Мы идем искать, на месте оставляем мента.
— Действуйте, — сухой ответил голос.
Матвей подошел к участковому. Его загорелое лицо пошло бурыми пятнами, пот градом катил из-под фуражки.