— А модная маечка тоже от сглаза?
Данил спрыгнул со стола, покопался в своем походном мешке и кинул Шувалову такую же майку из шелковой сетки.
— Надевай. От порчи, — коротко сказал Данил.
— Ты чего сдурел? Я эту хрень в жизни не одену! — Матвей, с миной отвращения на лице, отбросил майку на кровать, как будто боясь испачкаться.
— Оденешь, — утвердительно сказал Данил. — Ты знаешь, что вся семья Фельдманов по дороге умерла от инсульта? Даже мальчик. На трупе в их доме, помнишь, лежали фотографии?
— Ну.
— Там были их фотографии. И наши с тобой. Понял? Это не шутки.
Шувалов скептически посмотрел на майку.
— Ща, искупаюсь только перед обновкой.
Данил быстро зашел в душевую и нарисовал зубной пастой странный знак на зеркале:
— Теперь иди.
Матвей подставил свое уставшее, избитое тело под горячие струи воды. Он не знал, стоит ли говорить Данилу о находке в доме Фельдманых. Но больше его интересовал вопрос: говорить ли об этом Вячеславу Ивановичу? «Все так мутно, — сочувственно сказал Голос, — а Федору ты доверяешь?» Матвей совсем расстроился и подставил затылок под горячий напор воды.
Маечка в стиле Леонтьева оказалась впору. Данил прикрепил к ней в районе пояса маленький мешочек с солью и заплел разноцветные веревочки. Шувалов натянул сверху легкий свитер.
— Мягонькая, — погладил Матвей себя по груди.
— Никифор вязал, — ответил Данил, рисуя над кроватью Шувалова руны.
— Тьфу ты блин.
— Чего злишься? Это очень древний амулет. Все богатыри носили.
Шувалов немного успокоился, сел на кровать и закурил.
— Я сегодня мимо церкви проезжал и вспомнил, что я крещеный. Это не вступит в противоречия с Родом?
Данил перестал разрисовывать потолок, сел и серьезно посмотрел на Матвея:
— А как ты к Иисусу относишься? — Данил размышлял: стоит ли говорить Шувалову о том, что Никифор во время лечения провел над ним обряд раскрещивания.
— Да никак я к нему не отношусь. А после того, как почитал откровения апостолов, историю войн после рождества Христова, и посмотрел архив «Криминальных новостей», меня вообще от всего божественного тошнит.
— Тошнить не должно, — серьезно сказал Данил.
— Я образно говорю. Меня же никто не спрашивал, когда крестили. А теперь не знаю что делать? Беседовал я как-то с одним попом. Он говорил: Нет в церкви обряда раскрещивания. И мысли эти у меня от Дьявола.
— Они все так говорят. Ты человек Рода — это подтвердилось, — Данил показал на левую грудь Шувалова, где теплом отзывался знак. А то, что тебя маленьким в тазик макнули, и какой-то поп молитвы прочитал — не имеет никакого значения. Вообще, Иисус сам церковников ненавидел, и если бы узнал всю историю церкви, и как она перевернула все его слова, он бы сам попросил, чтобы его повторно распяли. Ты же чистый славянин?
— Вроде да. По крайней мере, до пятого колена, — ответил Матвей.
— Так чего переживаешь? В библии же черным по белому написано. Иисус говорил: «Я пришел для народа Израилева». И, кстати, православие переняло многие древние праздники и обычаи из родноверия. Да и многие боги славянские православными стали, не разрывая связи с Родом. Политически выгодно так было на то время.
— Ну, успокоил, — Матвей закурил. — Может, пойдем пожрем чего-нибудь?
Напарники спустились на первый этаж в столовую и столкнулись в дверях с белокурой, тонкой девушкой в приталенном воздушно-голубом платье.
— Привет, — сказала она Данилу.
— Здравствуй, — Данил заметно смутился.
— Вечером как договаривались? — солнечно улыбнулась воздушная девушка.
— Да, конечно.
Фея удалилась легкой походкой, оставив после себя легкий аромат фиалок. Матвей смотрел ей вслед. Данил взял его за локоть и затащил в зал столовой.
— Ты давно ее знаешь? — спросил Матвей.
— Мы идем в театр вечером, — напряженно сказал Данил.
— Я не об этом спросил.
— Десять дней.
— Ты что. Влюбился? — грозно спросил Шувалов.
— Не твое дело, — огрызнулся Данил.
— Да ладно. Мне просто кажется, что я ее где-то видел. Познакомишь?
— Нет.
— Точно влюбился, — вынес вердикт Матвей. — Не переживай, девушка напарника — для меня табу. Как ее хоть зовут?
— Нина, — немного расслабился Данил.
— А фамилия?
— Не знаю. Мы сюда зачем пришли?
Данил заказ зеленый борщ и кашу с мясом. Шувалов ел гуляш, запивая его пивом.
— Хорошо в канторе кормят, и обстановочка располагает, — прочавкал Матвей, рассматривая обшитые деревом стены в мягком свете окон, зашторенных оранжевой тканью. — Скажи хотя бы, кем она работает?