— Ну, мудак! — ругался Артем, возмущенно жестикулируя, — стекло разбил! Одна дырка в решетке — и ту нашел, баран! Я к главному. Пусть заварят эту дырку чертову. — Санитар нервно развернулся и вышел из палаты, оглашая коридор невнятными словами своего южного наречия.
Илья устало присел на кровать рядом с привязанным парнем.
— Чайка, — сказал больной.
— Что? — повернулся Илья.
В глазах пациента появилось осмысленное выражение:
— Меня зовут — Чайка.
Илье на мгновение показалось, что у него в голове произошло какое-то хаотическое движение. Как будто мысли приобрели физическую плоть и, толкаясь изнутри в стенки черепной коробки, пронеслись в неизвестном направлении. Он вспомнил кабинет главврача и Матвея, который говорил, что он не чайка, чтобы летать. Илья посмотрел на Матвея, тот ответил спокойным, мудрым взглядом своих разноцветных глаз.
— Как тебя зовут? — зло спросил Илья больного.
— Чайка, — уверенно ответил парень.
— Это кличка твоя?
— Меня зовут — Чайка, — уверенно сказал парень, твердо глядя Илье в глаза.
Илья вышел в коридор, сел на застеленную кровать — дежурный пост Артема, и нервно закурил. Из туалета напротив, приглушенный дверью, раздавался постоянно бубнящий голос, который мешал Илье обдумать ситуацию. Илья поднялся и резко дернул дверь на себя. В туалете собралась кучка дымящих сигареты пациентов. Напротив них стоял Ленин. Вся компания перепугано уставилась на санитара.
— Что делаете? — спросил Илья.
— Я политику партии народу объясняю, — ответил Ленин, сразу успокоившись при виде Ильи. — Несу правду в массы, так сказать. — Ленин пригладил ладонью густые каштановые волосы. Именем вождя пролетариата его обозвали за аккуратную бородку клинышком, которую раз в неделю любовно подстригала маникюрными ножницами одна из пышнотелых кухарок. У нее с Лениным был роман, на который снисходительно смотрело начальство. Кроме бородки, Ленина и вождя пролетариата друг с другом ничего не связывало. Но, когда кличка прижилась в организме больного, она начала наглеть и прибавила к его лексикону слово-паразит «товарищи». Шестидесятилетний псих со стажем поездил на своем веку по стране советов — он был инженером-геологом. Ленин сидел в психушках всех союзных республик и на пенсии прописался в двенадцатом отделении. Главврач десятки раз переводил Ленина из надзорки в более спокойные и чистые палаты, но пациент начинал специально хулиганить, чтобы вернуться к своему приятелю Философу. Ленин был тихим, спокойным пациентом и никогда не создавал проблем для персонала. Но иногда Ленина заносило, и он начинал проповедовать больным в туалете, в основном то, что подслушал у Философа.
— Ну, объясняй, свою политику партии, — сказал Илья, незаметно включил диктофон в кармане и сел обратно на кровать, оставив дверь открытой.
— Существует механическая конструкция, — деловито начал Ленин. В процессе речи его голос креп и приобретал устрашающие интонации. — Она представляет собой космический корабль, который постоянно находится на орбите Земли. Он не виден в телескопы и не обнаруживается радарами. Для него не существует пространства и времени, он может быть одновременно в разных местах. Этот механизм создал Всевышний с целью программировать людей при рождении! — Ленин со значением выставил палец вверх, указывая на грязный потолок сортира. Публика задрала головы и Ленин, удовлетворенный эффектом, продолжил. — Космический корабль стреляет в новорожденных детей пучками информации, которая сохраняется в правом полушарии мозга и в определенные моменты жизни заставляет человека делать те или иные вещи. То, что мы сидим в психушке, товарищи, предопределено Всевышним! И заложено в нас с детства!
— Все, — сказал Илья, — разбегайтесь. Сейчас всевышний главврач придет судьбу дырки в решетке предопределять.