Данил через переулок выехал на параллельную улицу и, проехав по темной улице сотню метров, повернул в арку дома. Трупы, оставшиеся после бегства Матвея и компании из города, так и лежали в подъезде. Данил притормозил, с помощью Матвея освободил проезд. Окоченевшие, порванные собаками трупы напарники сбросили в яму подвала. Матвей подозревал, что за черными стеклами квартир лежит еще много мертвых тел. «Хорошо, что это случилось зимой, — подумал он. — Летом — вонь бы стояла жуткая».
Данил бросил пленника в угол кухни и направил ему в лицо луч фонаря. Мужик зарос редкой длинной бородой. В уголках красных глаз собралась белая слизь. Под носом, на усах, замерзли сопли. От него резко воняло кислым перегаром. На дубленке, в области правого плеча, из пулевого отверстия стекала тонкая струйка крови. Данил достал охотничий нож.
— Будешь кричать — перережу горло, — спокойно сказал он и с отвращением на лице вытащил изо рта пленника кляп. — Как зовут?
Мужик сплюнул на пол тягучую слюну.
— Васей.
Данил подошел к мужику, левой рукой оттянул ему ухо и положил на место соединения уха с головой лезвие ножа.
— Шило! Шило меня зовут! — заверещал пленный.
— Не ори, — Данил прижал губы мужика плоскостью клинка. — Кто у вас главный?
— Генерал! — выдохнул мужик.
— Блатной? — спросил Матвей.
— Нет. Вертухай. Они всех воров и блатных взорвали вместе с зоной.
— А ты из ссученных значит.
Мужик кивнул.
— Молодой Генерал?
— Пацан еще.
— Кто-то выше его есть?
— Есть еще мужики. На машине большой ездят. Американской. Только они с нами не базарят, — Шило сплюнул желтой слюной на пол. Матвей резко ударил открытой ладонью по небритой щеке.
— Черти после себя оставили подготовленных людей, — задумчиво сказал Данил. — Очень плохо. Надо их убирать.
— И чего он хочет твой Генерал? — спросил Матвей пленника.
— Ясно чего! — усмехнулся Шило. — Подмять всех под себя.
— Где он обитает?
— В мэрии на бульваре. Сегодня сходняк там. Как пушка стрельнет. Генерал будет расклад давать.
— Выступать перед народом? — уточнил Данил.
— Ага, перед народом, — хрипло засмеялся Шило.
Данил кивнул Матвею в сторону комнаты. Они вышли и Данил прошептал:
— Надо пойти посмотреть на их сходняк. А этого отпускать нельзя. Здесь замерзнет все равно, так что прирежь его.
— Я его лучше пристрелю.
— Зачем привлекать внимание к дому. У нас здесь машина остается, на бульвар пойдем пешком, — Данил протянул Матвею нож.
— Сам режь, если хочешь, — отвернулся Матвей и закурил сигарету.
— Ты не понимаешь, — убеждал Данил. — Скоро будет война. Тебе надо привыкать работать ножом.
Матвей взял нож и пошел на кухню. Он посмотрел на блестящее лезвие, потом в застывшие от страха глаза бандита и положил нож на кухонный стол. Матвей потянул пленника к себе за шиворот, заставляя мужчину стать на колени. Потом зашел сзади. Взял правой рукой за подбородок, левой обхватил сальный от грязи затылок и резко дернул руками в разные стороны, откручивая голову от тела. Хрустнули шейные позвонки. Пленник упал лицом вниз на грязный пол кухни.
Напарники вытащили труп из квартиры, бросили его в яму к обледеневшим мертвецам. Матвей забрал автоматы бандитов из «скорой», прихватил монтировку и вернулся в парадную дома. Он подошел к обшитой жестью двери, сорвал монтировкой петли вместе с навесным замком.
— Через подвал есть выход в катакомбы, — сказал он Данилу, спускаясь по узким бетонным ступеням. — Мы под землей пройдем прямо к мэрии. Без шума и пыли. Немного в говне вымажемся правда. Смотри под ноги и по сторонам. Тут много крыс.
В катакомбах температура воздуха была на градусов десять выше чем на поверхности. Плотный дух канализации проник в легкие. Данил прижал ко рту и носу платок. Правой рукой, вооруженной фонариком, водил из стороны в сторону по стенам из грязно-желтого ракушняка. Стаи крыс, издавая пронзительный писк, разбегались под ударами светового луча. Данил почувствовал, как хлюпающая под ногами жижа начала проникать в ботинки. От постоянных поворотов в разные стороны Данил совершенно перестал ориентироваться в пространстве. Ему не хватало кислорода, закружилась голова и начало тошнить. Данилу казалось, что они уже час ходят по большому кругу. На стенах чередовались похабные надписи и рисунки с лозунгами оставшиеся с войны: «Бей фашистов!», «Гитлер капут!», «За Родину!». На одной из стен Данил разглядел изображение обнаженной по пояс девушки в солдатской пилотке и погонах старшего лейтенанта на голых плечах.