— Почему бы не поместить его в обычную лечебницу?
— Я предпочитаю работать на своем оборудовании и со своими дроидами. Не думаю, что у Вас с ними будут проблемы.
— Я могу завести историю болезни?
— Нет. Только я буду вести документацию, фиксировать номера тестов, и записывать все данные о динамике самочувствия испытуемого. О копиях не может быть и речи.
— Ясно.
Они обсуждают эксперимент? Тот самый, отрывок записей о котором я прочитал? Ей дали четкое указание ничего не фиксировать, но она все равно писала, на бумаге, но писала… Вот почему ей было так важно уничтожить все документы?
— Можете приступить, доктор Блирр, — дает добро муун. Я не ослышался? Фамилия женщины — Блирр?!
— Хего Дамаск, — окликает она мууна, собравшегося уходить, — Вы не сказали имя испытуемого.
— Джагганат, — нехотя отвечает тот. Меня охватывает оторопь.
Какова вероятность, что женщина-психиатр будет иметь ту же фамилию, что и надзирательница тюрьмы, а имя ее пациента совпадет с именем, которое я носил для прикрытия? А номер истории болезни — тюремный номер! Я понял это лишь сейчас! Что все это, черт его подери, значит?!
Все меньше веры в совпадения остается, когда на экране появляется еще одна тень — человека в плаще с капюшоном.
— Договорились? — произносит черный силуэт знакомым до боли голосом. Это Дарт Сидиус! Это он говорит с Хего Дамаском!
— Эта доктор — любительница денег, экспериментатор, садист, ксенофоб, — отвечает муун моему учителю. — Она идеально подходит на роль, которую я ей выделил.
— И что вы сделаете с ним? Что мы будем иметь потом?
— Я верну в том состоянии, в каком взял. Да и ты вроде не питал к нему привязанности.
— Конечно. Если что-то пойдет не так, я не хочу обременять себя этим.
— Я понял. В этом случае я его ликвидирую.
— Хорошо.
Запись обрывается. А я неподвижно сижу на полу в безмолвии, сгорбив спину. Я не знаю, что думать и чему верить. Этого… просто… не может быть! Это так… неправильно!
Кто-то неожиданно касается моего плеча. Я хватаю дотронувшуюся до меня руку и швыряю противника через себя. Но это оказывается всего лишь Талзин. Ей снова не повезло столкнуться со мной.
— Извини, — встревожено просит ведьма, поднимаясь на ноги. — Мне не стоило приближаться бесшумно. Ты на взводе.
Она что, тоже все видела и слышала? Я начинаю невольно ходить кругами вокруг кресла с трупом Блирр, тяжело дыша и пытаясь успокоиться. Моему негодованию нет предела.
Я даже опасаюсь строить подобные предположения, но все же… Неужели все, что происходило в «Улье Шестерне 7», было некой ложной памятью — блестяще исполненная миссия на грани жизни и смерти в одной из наихудших тюрем Галактики? Неужели вместо этого было пребывание здесь, в грязном госпитале Дрешде, и опыты этого ублюдка Дамаска?! Нет, нет, нет, это сущий бред, это все из-за моего состояния, да и просто от самого этого места…
Но голос Сидиуса был неподдельный. Я не мог ошибиться в этом, ни за что не мог. Да и совпадений слишком много…
— Я видела все, — отрывает меня от тяжких раздумий голос Талзин. — Твой учитель такой хороший, правда?
— Я не верю этому, — отмахиваюсь я. — Этого не было! — и в этот момент приходит осознание, что датомирка не так проста — она знает Сидиуса, и даже знает, что он является моим учителем! Я впиваюсь в нее свирепым взором: — А не подделали ли ты сама запись, а, ведьма?!
Талзин улыбается, неуловимо, одними глазами:
— Ты боишься безумия? Боишься потерять себя? Но был ли ты вообще?
Я готов убить ее за эти слова. Готов убить и за эти идиотские игры! Но только что это изменит?
— Чего ты ходишь за мной?! — кричу я, утратив остатки самообладания. — Чего ты от меня хочешь?!
Ведьма бесстрашно подходит ближе и улыбается, уже открыто, без притворства:
— Я могу забрать тебя отсюда. Прямо сейчас. Пойдем со мной.
Что это еще за предложения, с какой стати? Каков бы ни был ее интерес, он определенно корыстный.
— Пошла ты! — резко отворачиваюсь от нее я. — Лживая тварь.
— Нет, — пытается заверить датомирка. — Я ведь действительно тебе…
Ее слова обрывает резкий, бросающий в холод металлический скрежет. Я оборачиваюсь на звук. Черная Пирамида! Этот горбатый монстр пронзил Талзин своим несуразным огромным ножом и, как тряпку, сняв ее бездыханное тело с лезвия, швырнул в стену. Я отхожу на безопасное расстояние, передергивая затвор винтовки, и стреляю в грудь твари, но за этим не следует никакой реакции. Отходя к дверному проему, я стреляю снова — это даже на миг не замедлило монстра! Только собственный нож, который он волочит по полу с отвратительным скрежетом, сводящим зубы, несколько тормозит его шаги. Я не могу более тратить пули на попытки остановить его, но с тем, как медленно я отступаю, Черная Пирамида неизбежно меня настигнет. Я практически не чувствую правую ногу. Выскочив в коридор, активирую меч, который тут же сталкивается с гигантским окровавленным ножом, но не берет его. Я ухожу, сдерживая его удары, сам не зная, куда иду и как долго продержусь. Этот изнурительный бег от твари, то и дело вонзающей тяжелый нож в пол на опасно близком ко мне расстоянии, длится невыносимо долго. Пока, наконец, оказавшись практически в тупике, я вижу слева от себя пустующую шахту лифта и без раздумий прыгаю вниз.