Спустившись в подвальные помещения, я вхожу в большой зал со ступенчатым алтарем в центре — ритуальные палаты. И вижу здесь не того, кого ожидал увидеть — в дальнем конце зала на ступенях алтаря стоит Талзин.
— Ты все же пришел, — растягивая черные губы в улыбке, шепчет она.
Так вот, кто назначил мне встречу. Проклятье! Эта ведьма ходит за мной с поразительным упорством, которое приводит меня в бешенство!
— Где мой учитель? — грозно задаю вопрос я, хоть и не надеюсь на прямой и честный ответ. Очередные мутные разговоры никак не входят в мои планы, и я уже готов к тому, что, заслышав их, развернусь и уйду отсюда, но Талзин произносит только две фразы:
— Я могу забрать тебя отсюда, мой мальчик. Прямо сейчас.
— Мы можем, — прибавляет низкий мужской голос, и из-за ее спины выходит вперед мужчина-забрак. Желтоглазый, с кожей красного цвета, покрытой вытатуированными знаками, похожими на мои.
Я вспоминаю все, что говорила эта датомирка, еще при первой нашей встрече. Но в первую очередь она ведьма, и даже если это не мастерски созданная иллюзия, какое у меня теперь может быть с ней дело? Каким бы ни было мое прошлое, я не считаю свои детские годы ущербными и не нуждаюсь в запоздалой компенсации. Каким бы истязаниям, физическим и моральный, ни подвергал меня Сидиус, если бы его не было в моей жизни, моя участь была бы убога и бесславна. Боль, лишения, постоянные испытания — тот огонь, в который он меня швырял, и закалил мой характер. Это делает ситха.
— Пошли вы оба! — презрительно бросаю я.
Забрак, вышедший вперед, становится спиной к Талзин и опускается на колени. Она кладет руки ему на плечи и закрывает ладонями его глаза. В зале моментально темнеет, и где-то в дальнем его конце с парой датомирцев происходит нечто странное — кажется, что кожа лоскутами сходит с них, как слезает краска со стен во время наступления Тьмы. А когда мрак вновь становится не таким плотным, взору предстает результат процесса. Они обращаются единым, слитым из двух частей монстром. Задняя часть его — запрокинутая назад голова с безглазым, открывшим рот в беззвучном крике лицом, выгнутая спина женского тела с остатками красной одежды на нем, которая теперь сделана из содранной с кого-то заживо кожи. Передняя часть — крепко сбитое мужское тело, на котором теперь нет татуировок, но их узор изображен отсутствующими срезанными с него фрагментами кожи, что наводит на мысли о том, из чего же сделаны «одеяния» женской части. На лицо забрака с растянутым оскалом гнилых зубов опускаются стянутые ремнями худощавые женские руки. И две части монстра связаны воедино множеством тугих черных ремней. Тварь, стоящая на коленях, опирается на тяжелые разросшиеся культи, заменяющие мужской части руки. Она поднимает одну громоздкую конечность, собираясь произвести сокрушительный удар в пол, когда стена позади монстра рассыпается, покрывшись перед этим потеками красноватой ржавчины, и оттуда является Черная Пирамида. Горбатый монстр в грохотом бросает свой нож и хватает сращенное из двух частей чудовище. Неизвестно, откуда в его длинных и худых, покрытых обвисшей кожей руках берется сила, позволяющая ему поднять стянутую ремням тварь в воздух и разорвать пополам. Он действительно думал напугать меня этим? Может, когда-то я и лгал себе, но сейчас я уже точно ничего не боюсь.
— Я был слаб, — признаю я, уставившись на трехгранный железный шлем и представляя себе человеческое лицо, которое должно быть на его месте. — Поэтому я нуждался в тебе. Нуждался в том, кто накажет меня за мои промахи. Теперь пришло время покончить с этим.
Я снимаю с пояса меч и активирую оба клинка. Черная Пирамида тоже берет в окровавленные руки свое оружие. Мы выходим на середину алтаря, где разбросаны куски внутренностей сросшегося монстра. Я бросаюсь в бой. Почему-то в этот раз мне известно, что оружие будет эффективным. Я уверен, как никогда. Усталость и ранение сильно замедляют меня, но все же на атаку мне требуется гораздо меньше времени и усилий, чем этой твари, и вскоре я пронзаю ее клинком в области живота. Это замедляет монстра и теперь ограничивает его движения, я не ошибся. Выиграв момент снова, в прыжке я вгоняю клинок в его пирамидальный шлем. Монстр пошатывается, но не падает. Стоило ожидать, что он окажется самой живучей тварью на Коррибане. В ходе его новой попытки атаковать меня я лишаю Черную Пирамиду оружия, оставив его с коротким и бесполезным обрубком ножа. И тогда, к моему удивлению и негодованию, этот урод просто уходит. Тем же путем, каким и пришел. Я бросаюсь за ним к ржавой стене, но та начинает латать дыру. У меня нет возможности преследовать его. Я хватаю тускенскую винтовку и успеваю дважды выстрелить в спину Черной Пирамиды, но шаги его не стихают за зарастающей стеной. Я зол до крайности! И теперь у меня больше нет оружия дальнего боя, эта винтовка без патронов — просто костыль.