– Парни, это то, что мы ищем?
– Кажется да. – ответил Дэн. – У него сарай на заднем дворе, а за ним должен быть такой же деревянный дом.
– Надо пробраться поближе, чтоб разглядеть. – ответил Петр.
– Еще чуть ближе и я дальше не пойду. – обозначил Антон.
– Я с тобой солидарен. – согласился Дэн и добавил. – Как мы сказали ранее, мы тебя подведем к дому, но дальше мы ни шагу. Даже не проси.
– Все с вами ясно… – несколько расстроенно и раздраженно ответил Петр. – караульте тогда окрестность, если что дайте мне знать как-нибудь.
– Это мы можем. – пообещал Антон, переглянувшись с Дэном, ответившим кивком.
Петр дошел до сарая, спрятался за ним и выглянул на задний двор. Все было закидано каким-то хламом: ветхая мебель, ржавый инструмент, какие-то игрушки, старая детская одежда и другие лохмотья. На пыльной земле от задней двери по направлению к сараю он увидел черные, темно красные пятна. Так он посидел за сараем минут пять, прислушиваясь, но ничего так и не услышав, осмелел и вышел вдоль стены сарая на двор и, увидев, что эти пятна ведут за дверь этого строения, приоткрыл ее и зашел внутрь.
Свет сочился через щели деревянных балок. Изнутри можно было наблюдать за двором и подумать, куда двигаться дальше. Обернувшись, он оглядел внутреннее помещение. В углу строения стоял высокий пень залитый, по всей видимости, уже давно высохшей кровью. В пень был воткнут топор, лезвие которого было аналогично покрыто сухой красно-черной коркой и на ручке топора были темно-красные следы от пальцев. Возле пня лежала большая вязанная корзина все так же испачканная. Можно было предположить, что здесь рубили какую-нибудь курицу, но вот только Петр не слышал каких-либо звуков на дворе и следов от домашней птицы. В углу сарая стоял стол, а на нем множество ножей, которые давно никто не точил и пилы разных размеров. Рядом со столом была небольшая куча дров. Закончив инспекцию, Петр решил продолжить. Присев под окна, он двигался вдоль стены дома к калитке. На углу дома в траве, он увидел небольшую серовато-красную лужу похожую на то, что он видел в сарае, а рядом он нашел электронные ручные часы. Дойдя до калитки, он глянул наружу, чтоб убедиться, что там никого нет. Теперь оставался только дом. Петр заметил, что его деревянные окна были где-то разбиты, где-то вовсе без стекол. На деревянных стенах было много царапин, похожих на следы от человеческих ногтей. Кожа Петра покрылась мурашками. Было неясно даже ему самому, зачем он собирался пробраться в дом этого старика. Ведь это проникновение было незаконно, тогда как дед не сделал ему ровным счетом ничего. Но вот парень уже у двери дома на крыльце. Он приоткрыл дверь, прислушиваясь есть ли там кто. Петр зашел, закрыл за собой дверь и оказался в большом пустом зале, не считая пары старых стульев и туалетного столика, покрытых паутиной и пылью, как собственно и все вокруг. Здесь было две двери по бокам и проход в дверной проем вперед, ведущий сразу вдоль стены за угол. Петр пошел прямо и пройдя через этот проем и за угол, он попал в уютную, по сравнению с залом, комнату. Здесь стоял старый дырявый диван, пианино, на котором стояли фотографии взрослых и детей (очевидно он с женой и детьми), там же был камин, над которым весел большой портрет молодой улыбающейся женщины. Рядом с диваном находилось кресло с грязным теплым покрывалом. Там же неподалеку стоял платяной шкаф, а рядом с ним большой сундук, покрытый декоративным ковриком, с ржавым замком. В этой комнате жил старик, так как она была достаточно опрятна.
Петр рассматривал фотографии на пианино, как, вдруг, он услышал скрип, открывающейся калитки и чей-то говор невнятный быстрый говор. Глаза парня дико забегали по комнате в поисках укрытия, а ноги ослабли. Было ясно одно – надо скрыться, не быть пойманным с поличным. Он бросился за диван и припал к полу. Спустя минуту парень услышал шаги старика по коридору и в комнату. И тут Петр почувствовал, как настоящий страх подкрадывается к нему. Когда старик был в комнате, у незваного гостя сперло дыхание. В комнате воцарился такой затхлый, тошнотворный запах, что было тяжело дышать. Теперь было ясно, что бормотал этот сумасшедший:
– Ты меня бросила. Я тебя прошу, уйди. Уйди, душа непокойная. Я теперь один.
И потом:
– Больно мне… больно… не ругайся. Все-все сделаю.