— Агнец-Агнец, как же приятно тебя видеть во время "Гибели эго"! Уж не думал, что ты будешь первой, кто здесь окажется.
— Где я? — попыталась произнести я, но не услышала своих собственных слов.
Тем не менее мой таинственный собеседник, кажется, меня понял:
— Ты мертва, но ещё не совсем. Конечно, уже ничего нельзя сделать. Однако твоё сознание ещё какое-то время будет жить. Для мира это всего лишь пара секунд, но вот для тебя — целая вечность. Теперь ты в палатах своего собственного умирающего мозга. До той поры, пока ты не решишь наконец переступить черту, ты можешь пребывать здесь, в этом забавном слепке из предрассудков о загробной жизни и былых воспоминаний. А как всё же решишь закончить последние самокопания, так я отведу тебя к лодке. На ней ты сможешь покинуть это место и отправиться дальше.
— Кто ты такой? — всё так же беззвучно спросила я.
— Я? Это довольно сложно объяснить. По крайней мере я вряд ли смогу сделать это так, чтобы тебе вдруг всё стало понятно. Сойдёмся на том, что я твой проводник. И мне было бы интересно взглянуть на твои воспоминания. Точнее на ВАШИ воспоминания. Ибо долгое время судьба у вас четверых была общей, пока в один день не была вдруг разделена. И каждый из вас, кусочков одной личности, пошёл своей дорогой. Твоя вот, привела тебя сюда. И это мне тоже интересно. Почему же ты на самом деле решила пожертвовать собой? В то время как твои братья цепляются за свою жизнь, ты так просто позволила забрать у себя всё и отправилась бороздить неведомый океан смерти. Это не могло быть просто рациональной необходимостью.
— Я помню кое-что, чего они не помнят.
— Каждый из вас помнит что-то такое, чего не помнят остальные. За исключением, пожалуй, Изгоя, ему не повезло вообще ничего не помнить. Королю ведомы визуальные образы прошлого и его идеалы. Трикстер, который также зовётся Небыль, помнит чувства и эмоции былого. А вот тебе ведомы сами события, без прочей конкретики. Может быть, всё дело в них?
Я попыталась вспомнить конкретную причину, по которой я так легко рассталась с жизнью. Но почему-то мысли настойчиво не хотели лезть в голову. Если у меня вообще сейчас была голова.
— Не можешь припомнить? — спросил незнакомец, — Ничего страшного. Здесь, внутри твоего сознания, мы можем всё посмотреть воочию.
— Ты сможешь показать мне мои воспоминания?
— Нет, это ты сможешь мне их показать. Мы же в твоём мозге, а не в моём. Просто визуализируй себе место, где мы сможем абстрагировано наблюдать за происходящим.
— Как я смогу визуализировать, если даже не могу закрыть глаза?
— Так же, как ты можешь говорить с закрытым ртом. Ибо, фактически, они у тебя уже закрыты и всё что ты видишь — игры твоего испаряющегося сознания. Так что просто перевизуализируй эту картину на иную.
Я попыталась представить место, где можно было бы наблюдать за собственной жизнью со стороны. И представила себе театр. И вот, я уже сижу в кресле, перед небольшой сценой. Рядом, на таком же кресле сидит мой странный собеседник. Он, закинув ногу на ногу, ткнул пальцем в сторону помоста и сказал:
— Ну что, на что посмотрим в первую очередь?
— Предлагаешь выбрать из чего-то?
— Скорее интересуюсь программой.
— Надо понять, наверное, с чего всё началось.
Я попыталась выудить из памяти тот самый переломный момент из моей былой жизни. В тот же момент на сцене появились четыре деревянные марионетки. Вместо лица, к каждой была приклеена бумажка с текстом: "отец", "мачеха", "сын" и "пришлый". Усилием воли я оживила эту странную сцену. Активно жестикулируя, первым "говорить" (его слова просто материализовались текстом прямо в воздухе) начал пришлый:
— Поймите, ваш ребёнок обладает незаурядным талантом, который мог бы пригодиться нашей компании. Мы обеспечим ему прекрасное будущее в дали от местной разрухи. Как я уже говорил, вероятнее всего вы его уже никогда не увидите. Однако, будьте уверены, что он делает благое дело для всего нашего народа. А что хорошо нам, то хорошо и вам.
— Он никуда не поедет! — сказал отец, — Его место здесь, с его семьей. Его задача: восстанавливать мёртвый мир вместе с нами.
Тут в разговор вмешалась мачеха:
— Давай отпустим его. Он здесь лишний. Кроме того, он опасен для других наших детей, потому что он вышел весь в свою мать.
— В тебе говорит лишь ревность. — сказал марионетка-отец.
— Во мне говорит здравый смысл, а вот в тебе только былые чувства к его матери. Ты только поэтому не хочешь отпускать его. Хочешь, чтобы в твоей жизни хоть что-то напоминало о прошлом, что было ещё до того, как случился Апокалипсис. Но былого уже не вернуть, а в настоящем ты же не отправляешь его на смерть. Просто изолируешь его от нас всех. Или ты забыл, как он недавно раскроил лицо нашему общему сыну? Он же и без того постоянно дерётся с нашими детьми!