— Значит, именно поэтому все боги были моими родными?
— Боги — это правила и принципы. Так что да, можно и так объяснить.
— А что до моих осколков? Почему мне вообще пришлось себя собирать?
— Ты не чувствовал себя полноценной личность и раз за разом пытался угнаться за осколками души. Но целостность не приносит счастья, лишь скуку. Лучше скажи, почему ты решил выйти из этого порочного круга? Почему бросил Аврору и остальных?
— Я устал раз за разом делать одно и то же. Устал топтаться на месте.
— И чувствуешь ли ты себя от этого лучше?
— Да, я наконец-то чувствую свободу. Будто бы я волен делать что хочу и никто не может указывать мне, что делать.
— А кто именно держал тебя раньше? Вряд ли это были боги, сверхзадача или лес.
— Пожалуй, что так. Во всём виноват был я сам. И именно мои самоограничения стали причиной моих несчастий. ведь был заперт ни кем-то, а самим собой, своим желанием сделать как лучше. Моя несвобода исходила из меня самого и я наслаждался ей. Теперь всё иначе. Теперь я живу.
— Я рад, что ты это понял. Всё же, ты это не только твоё наследие и то, что тебя окружает. Есть кое-что ещё и я рад, что ты близок как никогда к тому, чтобы это нащупать. — доктор вдруг посмотрел на настенные часы и сказал, виновато: — А теперь извини, Каин, но наш приём окончен. Твой рассказ про лес занял у нас слишком много времени от приёма. Если хочешь, мы сможем его обсудить более подробно позднее.
Я поднялся с кушетки. Мой собеседник также встал и протянул мне руку. Я пожал её. А потом направился к выходу. У самой двери я вдруг остановился и, развернувшись, спросил:
— Последний вопрос, доктор. Вы считаете, что всё это… всё что произошло в лесу было лишь "сном собаки"?
— О нет, это всё как раз было на самом деле. А вот происходящее прямо сейчас уже можно назвать "сном собаки". Если вы, конечно, считаете себя собакой.
— Значит, я всё же на самом деле выбрался из леса…
— Я надеюсь ты гордишься собой. — глаза доктора сверкнули огнём.
Он порылся в карманах своей старомодной жилетки и достал оттуда монетку, которую тут же кинул мне:
— Держи. Чтобы тебя не ждало дальше, ты сможешь заплатить за билет… куда бы ты там ни хотел попасть.
Я посмотрел на новое приобретение, лежавшее в самом центре ладони. На нём было уже знакомое изображение крылатой лисьей смерти и надпись: "Если в конце пути тебя неизбежно ждёт мышеловка, просто смени направление".
— Что будет за этой дверью? — спросил я, взявшись за ручку.
— Новая жизнь.
Догма — Исход
В этом письме вам, директор Павлов, я хочу сообщить о том, что мы можем снять приоритет с проекта "Тихий Лес". Хотелось бы сказать, что мы смогли усмирить аномалию, но боюсь что проблема решилась без нашего участия и вне нашего понимания. Вчера, в ночи, меня подняли звонком из полевого штаба.
Мне сообщили невероятное: чаща стала стремительно отступать, освобождая ранее завоёванное пространство с невиданной скоростью. Деревья просто постепенно растворялись, возвращая местности былой вид. Поначалу я выдвинула предположение, что это может быть лишь прелюдией к ещё более быстрому расширению и мобилизовала ресурсы, чтобы быть готовыми к любым последствиям. Однако, даже к полудню сокращение аномальной площади не прекращается.
Оно и сейчас идёт полным ходом. Но причина моего письма вовсе не в этом. Всё же, изменение статуса аномалии не требует срочного принятия каких-либо мер, особенно когда мы точно не знаем причины этого "изменения" и пока не можем подтвердить его стабильность.
В общем, мы были шокированы, когда увидели, как кто-то выходит из чащи. Это был крайне истощённый и болезненный гуманоид, который еле плёлся в сторону нашего наблюдательного пункта. Пусть я повела себя несколько глупо, но я вышла ему на встречу, не веря, что такое вообще возможно: покинуть горизонт событий. Он рухнул в мои объятия, лишённый каких бы то ни было сил.
Мы сразу же поместили его под карантин в полевом медблоке, чтобы изучить чужака и помочь ему реабилитироваться. Пока он не пришёл в себя, но я уже дала кодовое имя проекту: "Охотник из чащи". При субъекте не было никаких аномальных предметов, а сам он был без одежды. Единственное, что он нёс в зажатом до крови кулаке — золотую монету с пустыми сторонами. Она была отправлена на экспертизу для дальнейшего изучения.