Сова — Вечная жертва
В Тихом лесу, где деревья шепчут свою страшную песнь, есть много рутинных вещей, которые могут показаться пугающими. И в каждой части леса, у каждого вида местных обитателей своя жутковатая обыденность, свои ритуалы и свои наказания. Разумеется, всё это касается только тех местных обитателей, что ещё не утратили разум и не одичали.
Зайцы здесь играют роль жертв. Их доля — быть мирными крестьянами, растящими съедобные корешки и собирающими лесные травы. Зачастую они становятся кормом, игрушками для ритуалов и живым товаром рабовладельцев. Они не смотрят наверх, ибо вся их работа проходит на земле.
Волки — прямая противоположность. Они правят, властвуют и угнетают. Вотчины их кланов являются царством террора, где эти звери играют в аристократов. Серые хищники проводят светские вечера, пиры, торжества, ритуальные жатвы и поклоняются КОРНЯМ. Они не смотрят наверх, ибо слишком увлечены собственной властью.
У лесных хряков другие заботы. Они хотят разрыть КОРНИ и уничтожить ТОГО, КТО ЗА НИМИ СТОИТ. Пока волки держат власть, у них это не слишком хорошо получается, но кабаны очень фанатичны в своей борьбе и кочуют по лесу, выцепляя зубастых хищников поодиночке. Они тоже не смотрят наверх. Возможно, потому что увлечены битвой, а возможно и просто потому, что не имеют шеи.
Многие разумные также предпочитают не поднимать глаз к ВЕТВЯМ, ибо не способны их достичь. Исключением, пожалуй, являются немногочисленные разумные лисы. Эти твари слишком любопытны по своей природе, а некоторые из них даже очень идейны. Охотники, убийцы, торговцы, волчья прислуга — не так уж и важно кем они становятся, главное то, что плуты часто пытаются разгадать тайны ВЕТВЕЙ.
И тем рыжие бестии доставляют нам множество проблем. Под «нами», я подразумеваю птичье сообщество. В него входит множество различных видов пернатых. И все они должны курировать обстановку внизу. И не только для того, чтобы жители поверхности соблюдали лесные порядки, но и чтобы не лезли в наши дела.
Я вот из сов. Мне повезло переродиться с крыльями и способностью к запоминанию большого количества данных. Я взлетел в высь, присоединился к своим сородичам и был назначен жрецом ХРАНИТЕЛЯ ВЕТВЕЙ. Кроме различных служебных практик, в обязанности последователя сего культа входит и наблюдение за жителями поверхности.
Благо, отсюда, сверху, это всё равно что наблюдать за муравьями. Они ползают себе туда-сюда, занимаются своими делами и даже не подозревают, что являются объектом исследований. Смотря с такой позиции, мы, совы, приблизились ближе всех прочих зверей к пониманию природы леса. Тем не менее, многое всё ещё остаётся неизвестным.
Как Тихий лес возник? Что находится за его пределами? Как и зачем бесшёрстные попадают в чащу? Почему превращаются? Можно ли обратить этот процесс? Можно ли сбежать отсюда?
Последний вопрос особенно волнует всех местных обитателей. Ибо жизнь здесь далеко не сахар. Однако, даже мы, находящиеся ближе всех к небу, не смогли отыскать выхода.
Сверху, над кронами, лес кажется всё столь же бесконечным. А взлететь достаточно высоко, чтобы преодолеть эту аномалию ни у кого пока не получалось. К тому же, нашему побегу мешает и наш покровитель. ХРАНИТЕЛЬ ВЕТВЕЙ, являясь полной противоположностью БОГА КОРНЕЙ, ОН всё также цепляется за своих последователей и даёт нам строгие наказы не пытаться покинуть лес.
Что ж, ЕГО можно понять. Ни одно божество не хочет потерять свою паству. Кто же тогда будет приносить ему жертвы и молиться?
И я считаю, что за всю поддержку НАШЕГО БОГА и его содействие нашему сообществу, мы должны быть благодарны в той мере, чтобы беспрекословно следовать любым наказам. Я воспринял с благоговением и тот факт, что оказался избран для принесения в жертву ВЕТВЯМ. Ибо это не только великая честь, но и моя, личная плата за сытую жизнь наверху.
ХРАНИТЕЛЬ дарует нам солнце, еду, защиту и цель. Можно ли желать большего в столь диком и хаотичном месте?
Меня готовили с самого утра. На тело, изуродованное мутациями, в особенности бубонами, надели крайне просторную белую рубаху, достающую практически до цевки. На голову поместили витый из маленьких веточек венок. Руки облачили в браслеты из камня, а на шею повесили переливающийся в лучах кулон. Не то чтобы всё это было необходимо, чтобы после смерти я попал куда нужно, но пред богом надобно представать при полном параде.
Далее меня привели на последний ужин. Налили настойки на плодах мёртвого кустарника. Поставили передо мной тушу свежепойманного кролика.
Когда я насытился, меня, наконец, повели в храм. Храм стоял на очень толстой ветви и представлял собой внушительную пагоду, вытесанную из огромного деревянного нароста.