Ежедневные уколы и растирания принесли плоды, и через недельку я стал как новенький. Погода по-прежнему радовала теплом и солнцем, но октябрь уже перевалил за середину, следовало готовить дачу к зиме. И мы с Найдой засобирались.
***
По приезду на дачу я нарезал бутерброды, заварил в термосе чай, отыскал старый плед. Закинув рюкзачок за плечи, свистнул Найде и направился к Старице. Мы шли, разглядывая, как изменился лес всего за неделю. На берёзах и клёнах листвы почти не осталось и казалось: лес поредел. Солнышко грело, как летом, и я шёл в одной лишь рубашке. Найда весело носилась вокруг – много ли собаке надо для счастья?
Вскарабкавшись на железнодорожную насыпь, я на несколько секунд задержался, разглядывая дальние дали. Затем, с надеждой на то, что этот поход станет более удачным, спустился вниз к поджидавшей Найде, и мы углубились в лес.
На сей раз, едва оказавшись на берегу Старицы, Найда рванула вперёд. Она убегала всё дальше и дальше, нетерпеливо поскуливала, дожидаясь меня. Ну, а мне, естественно, эта спешка не нравилась – ведь я пришёл сюда гулять, а не готовиться к чемпионату по спортивной ходьбе.
Вскоре я понял, куда так рвалась моя собака. Она оставила меня в одиночестве, учесав далеко вперёд, за деревья. Я шёл по берегу не спеша, и тут вдруг до моих ушей донёсся всё тот же знакомый мальчишеский голос:
– Найда! Найда, ты вернулась!
Игорёк! Я ускорил шаг: нужно скорее взять Найду на поводок и сматываться от его недовольного папаши. Встреча с ним не сулила ничего хорошего. Да что же они, совсем не уходят отсюда?
Но что это?! Выйдя из-за деревьев, я оторопел. Уж чего не ожидал – так этого!
На полянке резвились все трое: Найда, Игорёк и его угрюмый папаша. Точнее, уже не угрюмый. Его было не узнать. Теперь передо мной он предстал совершенно другим человеком – весёлым, добрым. На нём и одежда была другая: бежевая футболка и джинсы. Вначале отец с сыном пытались поймать мою визжащую собачуху, потом все дружно кинулись ловить Игорька. Как же смеялся этот мальчишка! Его звонкий хохот до сих пор звенит у меня в ушах.
Наконец, меня заметили. Мальчик продолжал играть с дворнягой, а его отец, явно смущённый, направился ко мне. Мы поздоровались, и он протянул руку, представившись:
– Кирилл. А это, – он показал взглядом, – Игорёк, мой сын.
В этот миг мне показалось, что по лицу Кирилла пробежала тень, что он снова сделался мрачен, как в прошлую встречу. Но это длилось лишь мгновение.
– Алексей, – ответил я на рукопожатие и сразу же упредил очевидный вопрос. – Давай-ка без отчеств, зови меня лучше просто дядя Лёша.
Собирался, как заведено в таких случаях, сказать пару фраз о погоде, но тут Найда, убегавшая от Игорька, вздумала прятаться за моими ногами. Я тоже стал её ловить и не заметил, как включился в игру. Вчетвером мы резвились в этом чудном месте: бегали, кричали, смеялись, катались по траве. Подобного урагана эмоций я не припомню. Конечно, этим взрывом счастья мы все были обязаны неугомонному Игорьку. Не будь здесь его – сложно представить, что мы стали бы дурачиться так.
Вволю нарезвившись, решили перекусить. Я расстелил на берегу плед и достал из рюкзачка запасы. Кирилл принёс корзинку с овощами, хлебом и сыром. Оказалось, сыр – одно из любимых лакомств Игорька. Во время обеда весёлое настроение не покидало нас. Игорёк по-детски наивно рассуждал:
– Когда я стану большим, как папа, я заведу большую собаку, и мы пойдём с ней вместе работать на границу; будем ловить там шпионов и зайцев, и нам дадут много медалей.
И мы смеялись, смеялись…
Потом, оставив на пледе недоеденное яблоко, мальчишка вновь побежал, гогоча, за собакой.
– Мы читаем сейчас книжку про пограничников, – пояснил отец Игорька.
Я всё собирался и забывал спросить у Кирилла, как он нашёл это место, и только открыл рот, но не успел. Кирилл, глядя на озеро, тихо промолвил:
– Мальчик скоро умрёт.
Пребывая в радужном настроении, я поначалу не уловил смысла этих слов. Что?! О чём он? Кирилл, помолчав, повернулся ко мне. Его глаза переполняли слёзы. Он хотел продолжить, но не мог из-за нахлынувших чувств. Папа мальчика вновь отвернулся к озеру, чтобы я не видел, как он плачет. Я молчал, слыша вдали звонкий смех Игорька и наблюдая, как подёргиваются плечи его отца. Я посмотрел на недоеденное яблоко. Там, где откусил Игорёк, оно стало тёмно-коричневым.
Резвясь, пара теперь уже закадычных друзей – мальчишка и собачка – подлетели к нам. Игорёк подхватил кусочек сыра. Откусил сам и поделился с Найдой.