– Здесь не хуже, чем в Филейской бане, – кисло пошутил один из присутствующих. – Только веника не хватает, берёзового.
– Какие проблемы? Сходи на улицу, пальмовый наломай, – вяло отвечали ему.
На лбах густела испарина. Белые халаты (их облачение) давно покрылись влажными пятнами пота. Положение усугублялось лёгким абстинентным синдромом (накануне вечером обмывали спортивные успехи СССР). Употреблять технический спирт летом в тропиках – тоже своего рода искусство.
За возящимися с ракетой людьми в белых халатах внимательно наблюдали стоящие чуть в стороне смуглые черноволосые мужчины, затянутые в комбинезоны цвета «Verde Oliva». Лишь изредка перебрасывались они дежурными фразами о погоде.
– ¿Los rusos no se aguanta el calor?
– ¡Entonces, en Angola, les sería muy malo!*
[*Примечание: – Русским так не нравится жара? – Тогда туго пришлось бы им в Анголе! (испан.)]
Местных военных жара и духота, кажется, совсем не трогали. Увлечённые происходящим, они боялись помешать священнодействию. Происходящее с ракетой напоминало офицерам Революционных вооружённых сил хирургическую операцию: многие из них в своё время прошли через полевые госпитали. Кому-то и жизнь спасли такие же вот светлокожие люди в белых халатах.
Простонала тяжёлая дверь, и в ангаре появился ещё один русский (за полчаса до того его вызвали в штаб к телефону). Все взгляды устремились на вошедшего. Тот, стоя под потрёпанным плакатом с изображением легендарного Че и призывом: «¡Patria o muerte!»* [*Примечание: «Родина или смерть!» – лозунг кубинских революционеров], слегка пожал крепкими плечами, затем волевое лицо Игоря Михайловича (так звали вошедшего) на миг приобрело по-детски наивные черты. Взъерошив аккуратно зачёсанные назад русые волосы, он расстегнул верхнюю пуговку и громко объявил:
– Мальчик! Три с половиной кило, пятьдесят два сантиметра. Я – папа!
Все – и коллеги, и местные вояки – оставив ненадолго ракету, принялись дружески хлопать по плечам и трясти его руку. Один другому, тяжело вздохнув, тихонько шепнул:
– Значит, вечером опять спиртягу бананами закусывать придётся.
***
Игорь по жизни шёл напролом. Рождение сына стало для него ещё одним достижением в череде больших и малых побед. В активе уже имелись: школа, оконченная с золотой медалью, красный диплом института, перспективная должность на крупнейшем в городе оборонном предприятии – КМПО имени ХХ партсъезда, женитьба на голубоглазой светловолосой красавице Ольге – студентке филологического факультета…
«Наконец-то!» – ликовал Игорь Михайлович, выкидывая из головы мрачные воспоминания о том, как жена долго не могла забеременеть. В ту пору он даже засомневался в правильности своего выбора. Всё чаще возникали ссоры по пустякам в их новенькой квартире, получением которой от завода вне очереди он так гордился. Вот и талон на автомобиль подоспел; мечта любого советского человека – новенький ВАЗ-2106 стоял теперь, радуя сердце, в гараже. Ему нужен был ребёнок.
И вот сбылось – у него сын! Новая веха в жизни, новые обязательства. Для того чтобы его ребёнок вырос достойным человеком, Игорь собирался использовать все возможности: и те, что есть в распоряжении сейчас, и те, что обязательно появятся в обозримом будущем. Он хотел назвать сына Михаилом в честь своего отца, партийного функционера районного масштаба, скончавшегося от запущенной пневмонии через год после их с Ольгой свадьбы.
Игорь рассчитывал вернуться из этой важной командировки в такую дружественную, но очень далёкую страну до того, как жена разрешится от бремени, но человек только предполагает… Недельки через три, из дальних странствий возвратясь, Игорь Михайлович узнал: оказывается, у его сына уже есть имя. Жена, ни с кем не посоветовавшись, съездила в его отсутствие в ЗАГС, и…
– Ты же мне никогда не говорил, как хочешь ребёнка назвать, – оправдывалась она после.
– Да ну! Я всегда твердил, что Миша – хорошее имя!
– Хороших имён много; откуда я знала, что тебе именно так приспичило?
О, эта женская логика! Конечно, в чём-то Ольга права; он действительно ни разу не сказал супруге конкретно, что сына назвать надо обязательно так-то. Но и она хороша: не дождавшись мужа, дала сыну (его сыну!) имечко. И надо же было такое придумать!
– Ну, с каких щей ты его так назвала?! Как в голову взбрело? Мой сын – Федя!
– Хорошее имя. Был такой русский писатель Фёдор Михайлович Достоевский, если помнишь, – Ольга словно издевалась над мужем.