Стало очень сыро и холодно. Федя отворил очи, ему показалось: в этой яме он не один. Так и есть, наконец-то! Радостная улыбка впервые за долгие недели озарила Федино лицо, но начал разговор он с упрёка:
– Почему тебя так долго не было? Я ждал, ты был мне нужен!
– Я здесь, чтобы помочь.
– Ты опоздал, чуть пораньше бы! Вчера они зарезали трёх моих товарищей.
– Я вовремя. Твои товарищи получают каждый свою награду, а для тебя ещё здесь дело найдётся, – ангел огляделся по сторонам. – Тесновато тут, крылья толком не расправить, того и гляди замараешься, но давай ближе к делу. Что тебя сейчас так сильно печалит?
– Да как сказать, – Федя потупился. – Вот спасёшь ты меня, а что дальше? После всего, что случилось – как я смогу танцевать?
– Странные вы создания, люди, и проблемы у вас странные; нам вас, наверное, никогда не понять…
– Моя жизнь – это танец. Ничего другого я не умею. Я думал, что, танцуя, буду радовать людей, помогать им. Но взводный Сомов был недоволен, когда я тут плясал, и его убили. Ефрейтор Шестопалов, наоборот, просил, чтобы я танцевал как можно дольше, но я не смог спасти его. Мой танец утратил силу. Ты понимаешь, о чём я?
Парень умоляюще глядел на гостя. Ангел молчал. Федя разгорячился, глаза блестели в темноте, отражая свет сияющего облачения гостя. Капельки пота и капельки дождя, смешиваясь, текли по грязному лицу солдата. Не замечая их, он продолжал:
– Для меня очень важно: смогу я танцевать так, как раньше, или нет. Понятно?
– Нет. Не могу понять, почему это так важно, – Ангел пожал плечами. – Но можешь не беспокоиться. Ты ещё станцуешь… Мне пора.
– Постой! Что же мне делать?
– Танцуй, а я тебе помогу.
Резкий взмах крыльев на мгновенье словно разрезал и стены и решётку. Ангел исчез…
Солнечные лучи блёклым светом чуть пробивались сквозь густые облака, не желая прикасаться к этому грязному миру. Отдохнуть толком не удалось. Но Федя, умывшись из лужи, почувствовал свежесть и бодрость. Откуда только силы берутся?!
Его вели рэзать по раскисшей за ночь дороге. Путь предстоял совсем короткий, до ближайшей опушки. Грязь хлюпала под ногами. Нудный дождь лил всё сильнее, поэтому собравшиеся на поляне супостаты желали скорее кончить дело. Федю поставили на колени. Мустафа, играя ножом, подошёл к нему сзади. Федя находился в некотором замешательстве. Вдруг позади палачей мелькнула знакомая фигура. «Ангел. Он меня не бросил!» Федя заулыбался. Некоторые из бородатых воинов обернулись в недоумении: на кого так уставился пленник?! Но позади виднелись лишь мокрые деревья. Мустафа занёс острый нож. Ангел кивнул Феде.
– Стойте! Мне перед смертью положено последнее желание! – крикнул Федя.
– Э-э-э, ты сказок в детстве начитался, да? – палачи заржали над его требованием. – И что же такое ты пожелаешь? Мы тебе выбор предоставить можем. Язык тебе вначале отрезать или уши? Чего желаешь?
– Хочу сплясать!
– Нашёл время! Видишь, погода неподходящая?
– В последний раз! Перед смертью! – настаивал Федя.
– Не наплясался вчера что ли? – но всё же иродам стало интересно. – Ладно, уговорил, танцуй; но чтобы по-настоящему, а как остановишься, тут тебе и конец!
Раздражённый Мустафа ослабил хватку. Федю вытолкнули на середину поляны. Музыки на этот раз не было: изуверы не хотели портить проигрыватель под дождём. От опушки к лагерю долетел крик одного из живодёров:
– Эй-эй! Идите все смотреть Федин прощальный танец!
Федя расправил плечи, огляделся. К поляне, несмотря на противную погоду, подтягивались воины отряда Амира. Жажда зрелища пересилила желание остаться в сухих укрытиях. Федя стоял посреди врагов, один против всех. Перед глазами, как в кино, в мгновение ока пролетела вся жизнь. А внутри что-то зарождалось, какое-то пьяняще-сладкое предчувствие. Пора начинать!
Федя негромко хлопнул в ладоши, выпрямился, откинув слегка назад голову, упёр руки в бока, затем скрестил их на груди и стоял так некоторое время, сосредотачиваясь перед пляской и давая возможность недругам прочувствовать важность момента. Страшно было только первые секунды, потом прошло. Федя ударил подметкой дырявого сапога по мокрой земле, грязь брызнула в стороны. Он широко взмахнул руками – и танец начался.