В дверь постучали, посетители тотчас умолкли, а трактирщик взял в руки ружье, лежавшее возле запертой входной двери. Но это оказался гробовщик из Мальчаха, который хотел заправить машину. И заправка, и магазин принадлежали трактирщику. Они были закрыты, и потому гробовщик постучался в дверь трактира. Волосы у гробовщика растрепались, галстук сбился набок, пальто было расстегнуто. Но Ашеру показалось, что тот совершенно не испытывает страха.
— Я слышал, вы врач, — сказал он, заметив Ашера.
При этом он нахмурил брови, а его лицо утратило всякое выражение. Не глядя на Ашера, он спросил, не хочет ли он поехать с ним. Все случившееся, подчеркнул он, может иметь «определенный интерес для врача», он полагает, что «такая возможность представляется нечасто». Он произнес это скорее укоризненно, нежели с важностью, хотя Ашеру все-таки почудилась в его голосе какая-то надменность. Ашер встал, собираясь расплатиться, но трактирщик только махнул рукой.
— Сегодня за счет заведения, — сказал он.
Он вышли на заправку, и Ашер сел в черную машину гробовщика. Заливая в бак бензин, гробовщик — не без гордости, — как показалось Ашеру, продолжал, что, мол, у него в доме собрались сотрудники уголовной полиции, жандармы, журналисты и даже судмедэксперт в ожидании результатов вскрытия.
— С каждым из убитых я был знаком лично, — сообщил он, а потом еще раз вышел из машины, чтобы расплатиться.
Ашер остался сидеть на пассажирском месте, сбоку от осиротевшего руля, и ждать, когда же вернется гробовщик. Теперь ему хотелось пройтись пешком, тающий снег наводил на мысли о весне, да и воздух был теплый.
Гробовщик опять сел за руль, и они поехали по опустевшей деревне в направлении Арнфельса. Навстречу им двигались машины с любопытными, которые слышали об убийстве и хотели своими глазами увидеть место преступления. Один раз их остановил жандармский патруль. В машине было очень жарко, и Ашер вздохнул с облегчением, когда гробовщик опустил стекло, чтобы подать жандарму документы. Солнце светило по-прежнему, и Ашером все сильнее овладевало ощущение, что сидеть в машине и осматривать тела людей, которых он при жизни и знать не знал, — какая-то нелепость. Когда они свернули с дороги к дому гробовщика, оказалось, что во дворе не повернуться от припаркованных машин и толкающихся людей. Некоторые, стоя на погрузочной платформе, заглядывали в контору гробовщика, кто-то смеялся над чьим-то замечанием. Они посторонились, даже не взглянув на машину. Большинство явно были городские, и, со своими пальто, шляпами и элегантной обувью, они показались Ашеру ряжеными. Глядя на них, он силился подавить гадливость и презрение. Они медленно подъехали к продуктовому магазину, остановились и вышли. Гробовщик, которому, как он сообщил Ашеру, заказали гробы, так как похороны оплачивала община, торопливо зашагал к входу в одно из зданий. Перед этим он на минутку забежал в продуктовый магазин и появился оттуда, с аппетитом поедая булочку с сыром. Он извинился за это перед Ашером, сказав, что этот, как он выразился, «прискорбный случай», мол, совершенно нарушил привычный для него распорядок дня. Ашер ответил, что вполне понимает.
Сначала он провел Ашера через маленькое помещение с каменной скамьей, раковиной и забытым на гвоздике полотенцем. Здесь он-де прежде готовился к погребениям, сказал гробовщик, и облачал покойников. Он приподнял брезентовый занавес и показал Ашеру то, что за ним скрывалось. В глубине комнаты стояла черная карета-катафалк со стеклянным саркофагом; однако в катафалке приютился не гроб, а всего-навсего черный плащ и черная шляпа с перьями. Не успел Ашер взглянуть на погребальную карету, как гробовщик уже опустил брезент и прошел вперед, пригласив Ашера последовать за ним. По деревянной лесенке они взобрались на извилистый, вроде коридора, чердак, где были прислонены к стенам всевозможные гробы.
Сперва шли те, что поменьше, обтянутые серебряной фольгой, причем каждый следующий был несколько больше предыдущего, потом большие деревянные гробы, американский пластмассовый гроб и, наконец, «личное изобретение» гробовщика, как он поспешно объяснил Ашеру. Этот гроб предназначался для того, чтобы замедлить процесс разложения, уточнил он и заверил Ашера, что рано или поздно добьется выдачи на него патента. Пока он не мог решить, какую модель предпочесть. В конце концов, он выбрал гроб, сколоченный из желтых досок и украшенный декоративными планками, повернулся и устремился через двор к себе в контору. Один раз он обернулся и подождал, пока Ашер не пробьется сквозь густую толпу, а потом снова кинулся бежать с такой скоростью, что, когда Ашер вошел в контору, он уже сидел за письменным столом.