— Алле, — томным баритоном отозвался он уже через пару гудков.
— Константин Борисович, это Марина Иванова из «Канцелярии».
— Мариночка, счастье мое, не представляешь, как я рад тебя слышать, — как всегда запел соловьем Бирюков. — Я говорил, что если ты мне сутра звонишь, то у меня весь день потом отличное настроение?
— Да, говорили, Константин Борисович, — улыбнулась в трубку Марина. — Вы каждый раз так говорите.
— Потому что это правда.
— Я очень рада. Вы помните, что нужно привезти мне документы по новому магазину? Крайний срок — понедельник, но лучше сегодня, конечно.
— Ох, солнце, вот вечно тебе что-то от меня нужно, — опечалился кривляка-Бирюков. — А я думал, мы встретимся вечером, выпьем вина, потанцуем.
— Константин Борисович… — глупо захихикала Маринка. — У меня же сроки, отчетность… Ваша отчетность, между прочим.
— Да-да. Сроки, бизнес, ответственность. Буду через часик у тебя, дорогая.
— Отлично. Жду вас, — Марина повесила трубку и, не прекращая улыбаться, буркнула себе под нос. — Бестолочь.
— Костик приедет? — встрепенулась Кристинка, ни капли не смущаясь, что грела уши.
— Крись, ну что за фамильярность? Он же клиент, — отчитала ее Марина.
— Ой, отстань. Ты одна его полным именем зовешь.
— Потому что он клиент.
— Он в первую очередь просто душка, — уперлась Кристинка.
— Трепло он и бестолочь, — беззлобно отбрила ее Маринка.
— Ага, но такоооой зайка.
Все тетки-бухгалтерши, включая пятидесятисемилетнюю Лидию Тимофеевну, обожали Костю Бирюкова. Едва он переступал порог их кабинета, женщины тут же расплывались в улыбках, тая от комплиментов и обаяния Маринкиного любимого клиента. Она и сама была без ума от Кости, которого всегда звала по имени отчеству, чтобы самой не забываться, четко обозначить границы. Однако даже эти четкие линии не мешали ей флиртовать с Бирюковым. Чуть-чуть, самую малость, чтобы оставаться в форме, не забывать, что она женщина, в конце концов, а не девайс для нарезки бутербродов.
— Доброе утро, дамы, — проговорил Костя, сверкая улыбкой, входя в кабинет Марины спустя полтора часа. — Мариночка, солнце, я все привез. Держи.
— Ага, то, что надо, спасибо, Константин Борисович, — расплылась в ответ Иванова, пряча румянец за документами.
Пока Марина проверяла бумаги, Костик подмигнул растекшейся по столу Кристинке:
— Крися, чего глазки горят? Твоему бойфренду сегодня свезло?
— Нет у меня никакого бойфренда, Кость, не придумывай.
— А выглядишь так, словно есть, — подвигал бровями этот прохвост и опять повернулся к Марине, продолжая придуриваться. — Надеюсь, этого хватит, чтобы прикрыть мою теневую прибыль офшорными зонами?
Раньше Марина едва ли в обморок не падала от таких шуточек Бирюкова, но теперь привыкла и даже отвечала на них своими.
— Какой вы темный, Константин Борисович. Учу вас, учу, а все без толку. В офшорах мы уходим от налогов, а теневую прибыль надежнее хранить в банках Каймановых островов, а еще лучше в депозитарии швейцарском.
— Ой, Марин, да я лучше по старинке, под матрасом. А если придут с обыском, скажу — копил.
— Ну-ну, — хихикнула Иванова.
— Я тебе еще нужен? — Бирюков посмотрел на часы.
— В каком смысле? — не удержалась Марина. Не только ж ему стебаться над бедными женщинами.
Костя приподнял бровь, но не успел ответить на ее шпильку, потому что в кабинет вошел его друг, а по совместительству и начальник Марины, Николай Усманов.
— Кос, опять мне тут саботируешь рабочий процесс? — хохотнул Усманов, пожимая руку приятелю.
— Ничего не сделал, только зашел, — развел руками Бирюков.
— Пошли, покурим, — хлопнул его по плечу Николай.
— Ага, — кивнул Костя, но в дверях задержался и, нагло улыбаясь, проговорил: — Мариша, звони в любое время, если буду нужен. В любом смысле.
— Бестолочь и есть, — покачала головой Марина, едва за мужчинами закрылась дверь.
— Классный, — выдохнула Кристинка. — Я б с ним позажигала.
— Да, бабник он, Кристюх, видно же, — ответствовала Лидия Тимофеевна. — Но обаятельный засранец.
— Так мне ж с ним не детей крестить, — хихикнула вертихвостка. — Моя подружка знает девчонку, с которой училась бывшая подружка нашего Бирюкова. Так вот она говорила, что он вообще неутомимый…
— Кристина! — цыкнула Тимофеевна.