– Какое родство? – спросила Альбина и вдруг с чувством выкрикнула, – Да кто ты такая, чтобы лезть ко мне в родственники?! Ты тупая деревенская дурища! Ты же не в состоянии своим умишком оценить, что попало к тебе в руки. Ты мартышка, которой дали в руки очки! Я за день прочитываю столько, сколько ты за всю жизнь книг не видела, а семейная библиотека стоит у тебя в квартире! Пылится! Ты ездила в Грецию, чтобы позагорать. Зачем? Какая тебе разница, где подставлять свои телеса солнцу? А я так мечтала увидеть Афинский Акрополь! Если бы у меня были деньги, я наняла бы прислугу и не лазила с тряпочкой по углам, как ты, не отвлекалась бы на такие мелочи как быт. Я закончила бы университет и посвятила себя науке. А я вынуждена выпрашивать у тебя подачки и ты смеешь мне отказывать!
Белая как полотно Люба даже представить не могла, что человек может испытывать по отношению к ней такую ненависть и презрение. Она испуганно попробовала оправдаться:
– Альбина, я ведь только один раз тебе отказала. Прости, я думала, что если я перестану давать деньги, Гена задумается и начнет искать работу. Ведь ты каждый месяц просишь то на обследования, то на операцию и ничего для Максима не делаешь! У тебя все забирал Геннадий?
– Этот неудачник ничего ни у кого забрать не способен, как крыса вечно копошился по углам, искал мелочь, что я ему подкладывала. А Максим… Лечить его бесполезно. Слышала про естественный отбор? Если он не был нужен отцу, то и мне не нужен. А теперь, благодаря тебе, сдохнет в интернате для неполноценных!
Елизавета Марковна подошла к Любе, решив увести её и оградить от этого потока злобы. Коваленко искренне жалел Любу и в нем боролись профессионализм и человечность. Хотелось остановить обезумевшую Альбину, защитить Любу. Но он так же понимал, что эта сцена неминуемо должна была состоятся. Либо сейчас, либо на очной ставке. Поэтому, когда Люба не позволила Елизавете Марковне себя увести, он предпочел не вмешиваться. Пусть для Любы всё закончится здесь и сейчас.
– Всё что у тебя есть – моё! Ты заняла моё место! – четко разделяя слова, продолжала Альбина. – Я пятнадцатилетней девочкой терпела приставания этого стареющего козла. Я носила его ребенка и должна была выйти за него замуж. Но Антон наигрался и подложил меня своему братцу, сказал, что лучшей жены, чем я не найти. Для Генки мнение брата – закон. Но ты не думай, что женившись на тебе, Антон изменил своим привычкам. Он ходил ко мне, спал со мной, доверял мне. Хотя, скорее всего не доверял, а считал пустым местом. Он у меня свои таблетки хранил. Возьмет три-четыре в карман, отрежет так, чтобы название не читалось. А что? Удобно. Рядом с тобой он мачо изображал – сильный, умный, молодой. Никак нельзя допустить, чтобы любвеобильная Любочка узнала, что он для ее удовлетворения таблетки горстями пьет! Сердечко-то уже поношенное, пошаливает. Да и мужское достоинство виагрой подпитывать приходилось. Таблеточку выпил и вперед, снова как новенький, не потеет даже. Даже сперму про запас в банк положил. Вдруг Люба детей захочет, а у него какая-нибудь накладка случится. А меня убогую чего стесняться? Альбина все поймет, все простит. Еще и в аптеку сбегает. Да только я на нем его таблетки и испытала! Посмотрела, что получится. Добавила в чай сердечных, а для потенции он сам принял. Как тебе труп в супружеской постели? Если бы он всё сыну оставил, я бы тебя не тронула, но ведь он нас даже не вспомнил! Его второй раз я убить не могла, а тебя могла. Жаль. Что не сумела!
– Как ты могла выжить после такой дозы отравы?! Этого никак не должно было случиться! Это не возможно! – с искренней болью в голосе прокричала Альбина.
– Люба слишком долго пила вино, – объяснил Коваленко. – Её отвлек приход Евгении, потом Брызгалова. Она жива осталась только потому, что в тот вечер у нее было много гостей, которые мешали ей выпить вино до дна сразу. А потом Женя вызвала «скорую». Еще бы немного и Любу уже не спасли. Но в отличии от Антона, у Любы действительно, молодой и здоровый организм. Целый ряд счастливых обстоятельств. Но я не понимаю, почему нельзя было просто опротестовать наследство в суде? У вас была реальная возможность получить долю в наследстве. Ваш сын несовершеннолетний имеет право на так называемую обязательную долю наследования… Я прав, Леонид Семенович?
– Абсолютно, – подтвердил Семакин. – Зачем было такой огород городить? У вас были все шансы получить вполне приемлемую сумму. Сыном вы не занималась, он так и остался бы инвалидом, а вы его опекуном. Не хотелось по судам ходить? Убить быстрее и проще?