— Уже то, что вы задаете этот вопрос, доказывает, что у вас нет полномочий на него отвечать, — усмехнулся Лэпсли.
Гехерти опустил руку в карман пиджака и вытащил лист бумаги, сложенный дважды в длинный прямоугольник.
— Это адресованное вам письмо главного детектива-суперинтенданта Роуза. В нем вы отстраняетесь от ведения этого дела.
— Оно не имеет силы, пока я его не прочел, — ответил Лэпсли, повернулся и вышел из офиса.
— Не глупите, — бросил Гехерти. — Если мне придется выйти за вами, там найдется дюжина свидетелей, готовых подтвердить, что я вручил вам письмо.
— Первый шаг всегда самый трудный, — ответил Лэпсли и захлопнул за собой дверь кабинета. Повернувшись, он быстро запер дверь ключом, который ранее одолжил у помощницы Роуза.
Ручка двери дернулась — Гехерти попытался открыть ее, потом дернулась еще раз, но уже сильнее. Лэпсли слышал, как застонал замок, когда Гехерти навалился на дверь всем телом. Он не ругался, не кричал, а лишь молча старался сломать замок.
Помощница начальника полиции Роуза, открыв рот, наблюдала за происходящим из-за своего стола.
— Я не знаю, как он проник в здание, — изобразил искренность Лэпсли, — но нужно, чтобы он оставался там, пока не приедут санитары из психиатрической больницы. — Он потянулся, поднял трубку ее телефона и нажал на кнопку, которая, как он знал, должна соединить его с кабинетом Роуза. За запертой дверью, которая яростно сотрясалась, зазвонил телефон. — Пусть звонит, пока он не ответит, — продолжал Лэпсли, — а потом просто положите трубку на стол. Я хочу, чтобы эта линия была заблокирована. — Заметив недоумение в глазах помощницы, добавил: — Он известен своей привычкой делать непристойные звонки с телефонов важных персон. Постарайтесь не слушать… это лишь расстроит вас. Я иду за помощью.
Он быстро вышел, унося с собой ключ.
Когда он оказался в фойе, из лифта вышла Эмма Брэдбери.
— Босс, я как раз вас ищу.
— Что случилось?
— Запрашиваемые вами списки одиноких пожилых женщин в прибрежных районах Эссекса приходят из всех гостиниц, контор по недвижимости и прочих мест, куда направлялись запросы. Они приходят по факсу, по электронной почте, их диктуют по телефону. Я попросила одного из констеблей сверять их с именами убитых женщин. Одно совпало сразу — Дэйзи Уилсон. Она, как оказалось, сняла квартиру в Лейстон-бай-Нейз пару месяцев назад, несмотря на то что лежит на полке в морге доктора Катералл.
Лэпсли кивнул:
— Это место, где она выросла. Там все и началось. Что заставило ее вернуться?
У Эммы был такой вид, словно он только что вынул из шляпы кролика.
— Откуда вы знаете, что она там выросла?
— Нет времени объяснять. Я сейчас же туда еду. Сбросьте мне адрес, подчистите здесь все и приезжайте ко мне в Лейстон-бай-Нейз. И никому не говорите, куда я уехал и зачем.
Когда Эмма Брэдбери ушла, Лэпсли поспешил прямо к своей машине. Он рассчитывал, что у него не более пяти минут на то, чтобы покинуть парковку, прежде чем Гехерти сумеет выбраться из кабинета Роуза или же сам Роуз вернется и прикажет выломать дверь. Дойдя до машины, он выбросил ключ от кабинета Роуза, запустил двигатель и выехал с парковки.
Следующие пятнадцать минут его мобильник звонил восемь или девять раз, но он не обращал на него внимания. В конце концов, когда он находился на автостраде А12 и ехал на восток, телефон звякнул, сообщая о принятой эсэмэске, и Лэпсли почувствовал вкус горького шоколада. Это должна быть Эмма Брэдбери с адресом Дэйзи Уилсон. Или же главный детектив-суперинтендант Роуз с приказом о его отстранении. Как бы там ни было, он продолжал ехать дальше. Проверить сообщение можно позже, когда он будет ближе к цели. Пока он считает себя на службе, ему нужно найти Мэдлин Поул.
Во время езды он постоянно смотрел в зеркало заднего вида, почти ожидая увидеть черный «лексус», но погони не было. Его мысли метались от Мартина Гехерти, который, есть надежда, все еще заперт в кабинете Роуза, и Мэдлин Поул, беседа с которой состоялась у него много лет назад.
Лэпсли едва мог вспомнить ее. Он тогда работал в магистратуре над дипломом по криминальной психологии, получив отпуск в полиции, в котором доказывал, что существуют определенные ключевые черты преступной личности, которые можно выявить простыми вопросами. Он беседовал со многими преступниками, пытаясь определить, кто они такие. Ему помогала его синестезия, хотя он не признался в этом. Имелись определенные основные вкусовые ощущения, которые появлялись у него, когда он слышал голоса преступников, вроде базовых тонов в духах.