т полушарий, дерзко глядящих вверх тугими вершинками сосков. Поймал её за подбородок, и вынудил смотреть глаза в глаза. Её взгляд затягивал в пучины омута, такого тёмного в ночи. Она чуть задержала дыхание, но как всегда промолчала. Я устало вздохнул. -Скажи что-нибудь, - упрямо повторил я. - Хочу слышать тебя. -Зачем?- спросила она. А я успел забыть, как звучит её голос. -Потому что люди разговаривают. Это нормально. -Слова ничего не значат. Можно любить друг друга. Можно слушать шум прибоя. Смотреть в небо. Тебе этого недостаточно? Я первый раз слышал от неё такую длинную фразу. И усомнился в болезни Марины. Звучит, конечно, на редкость высокопарно, но достаточно разумно. А она, вполне довольная собой, повернулась на бок и уснула. Я уткнулся лицом в её волосы и долго лежал, балансируя между сном и явью. Мысли, которые лениво и неотвратимо ворочались в моей голове, тяжелые, тягучие, перетекли в такие же сны. Я видел её, женщину из моего прошлого. Женщину, которая разделила мою жизнь на до и после. И навеки поселилась в моих мыслях. Она была здесь, в этой деревушке. Сидела в лодке, которая качалась в воде, недалеко от берега. Я бежал к ней, и узнавал её. Ее волосы, небрежно сколотые в пучок. Несколько прядей вырвались на волю и своевольно вились. Линию шеи, к которой я столько раз припадал губами. Спину, всегда гордо прямую, всем назло. Все эти черты, детали узнавались и легко читались мной. Я бежал к ней, уже по воде. Она гасила мою скорость, мокрые брюки сковывали движения. А мир вокруг замер в неподвижности. Ни ветерка, ни зыби по воде. Воздух был густым, забивал легкие, оглушал невероятной тишиной. Я боялся не успеть, вновь потерять её. Окликнул по имени. Она обернулась. И вместо привычного взгляда голубых глаз, я увидел светло зелёную бездну. С лица моей любимой женщины смотрели глаза Марины. Я вздрогнул и проснулся. Уже занимался рассвет. Постель рядом со мной была пуста. Я сходил в душ, смыть липкий пот, в котором я был с ног до головы, словно и вправду бежал в надежде в этот раз успеть. Вода была холодной, я ежился, но стоически терпел. Потом пошёл к тете Любе. Долго пил чай с сырниками, ловил её взгляды, в которых явственно читалось любопытство. Тётя Люба пошла в сад, я увязался за ней. Не знал, чем занять себя, а тело уже исцелилось, и требовало нагрузки. -Отошли ранние помидоры, - приговаривала хозяйка, выкорчевывая кусты. - Солений в этом году закрыла видимо-невидимо. Урожайное нынче лето. А зелень эту отжившую, ты хватай охапками и неси в компост. Земля у нас небогатая, скудная. Каждая пядь нашими отцами у камня отвоеванная. Мы её ценим и бережем. Умасливаем. Она неторопливо работала, приговаривая. И так спорилась работа в её сухоньких, нагруженных руках, что и самому хотелось схватить мотыгу и орудовать ею до самого заката. Солнце палило, по спине стекались капли пота, а на душе было удовлетворение. Может, не стоит пока уезжать? Спешить мне некуда, и не к чему. -Иди уже, отдохни, - махнула мне тётя Люба.- Окунись в море, а я на стол накрою. Не без усилия выпрямила спину и ушла в дом. А я пошёл на море. Не искал взглядом Марину и почти не думал о ней. Но, тем не менее, когда время сиесты миновало, я отправился к замку. Уверенно прошёл за ворота. В тени раскидистой груши, на отполированном булыжнике сидел амбал. Я так и не узнал, как его зовут. Деловито строгал что-то из дерева, насвистывал. Увидел меня. Свист оборвался. -Марины нет,- неприветливо буркнул мне. - На море. -Я к Нине, - ответил я, и, не дожидаясь его благословения, пошёл дальше. -Она в саду. За домом, - догнал меня его окрик. Я послушно обошел дом. Здесь начинались сады. Виноград, правда, не так много, как у моей хозяйки. Ровные ряды грядок. Сквозь насыщенную зелень то и дело пробивались головки бархатцев и маргариток. Тропинку пересек ручеек, красиво обложенный камнем, и скрылся в расщелине между валунами. Несмотря на то, что эту землю заботливо очищали от камня, валуны художественно валялись то тут, то там, не нарушая общей гармонии. Нину я нашёл у грядки с какой-то пахучей зеленью. Аромат её был мне знаком, не раз встречал эту траву в своей тарелке. А название нет. Она сидела на земле, подстелив под себя цветастый половичок, и деловито обрывала со стеблей листья. Рядом с ней в ногах сидела молодая девушка и тоже занималась зеленью. Нина вскинула глаза и кивнула мне, приветствуя. Я кивнул в ответ. -Маша, иди в дом. Всю ту зелень, что мы нарвали с утра, надо перебрать, и насушить. -Хорошо, - ответила девушка, и легко вскочив на ноги, отправилась в дом. Напоследок, не удержавшись, бросила на меня короткий любопытный взгляд. -Я хотел сегодня уехать, - сказал я, и уселся прямо не землю. Вырвал с корнем длинный стебель, оборвал с него листья, отправил их в тканый мешок. А стебель в горку к таким же, отжившим своё. - Но...не смог. -Все в ваших руках, - сухо ответила Нина. - Вчера удержать Марину я не сумела. -Расскажите мне, пожалуйста, о ней. Я хочу знать. -Рассказать? - Нина едва заметно улыбнулась. Замолчала, пауза затягивалась. Между тем, её пальцы споро обрывали листья. Я рвал тоже, но за ней мне было не угнаться. И молчал, выжидая. - А станете ли вы мне верить? То, что я скажу, очень похоже на сказку. Быть может, глупую, жестокую. -В любом случае, я дослушаю её до конца. -Наша семья всегда жила здесь. Испокон веков. Эти земли на многие километры наши. Мой дед и отец уберегли их даже во времена советов. Земля принадлежит нам, а мы ей. Впрочем, мой брат, отец Марины, живёт в городе, а здесь бывает лишь наездами. У него бизнес. Зажиточность - ещё одна стабильная черта нашего семейства. Фундамент и подвалы нашего дома насчитывают шесть столетий. Но сама крепость прошлого, к сожалению, не сохранилась. То, что вы видите сейчас, более современный вариант, построенный в конце семнадцатого века. Она вновь умолкла. Даже забыла про стебель, который держала в руках, ушла с головой в свои воспоминания. Я смотрел на её пальцы, покрытые зелеными пятнами травяного сока, и ждал. -В нашем роду всегда были красивые мужчины. Я могу показать вам нашу картинную галерею, многие портреты сохранились. Высокие, статные. Безрассудно смелые и горячие. Несколько поколений тому назад родился мальчик. Такой же смелый и красивый, как его предки и потомки. Он любил море. Сызмальства, с пеленок. Море отвечало ему взаимностью. Тогда тут было неспокойно. Бушевали войны. Но ему всегда везло. Ему покорялось и море, и враги. Но однажды и его везению пришёл конец. Его корабль попал в шторм. Самый страшный из всех им виденных. Судно долго носило по волнам, а затем разбило о скалы. Все погибли. Кроме него. Его, такого красивого и такого пленительного в своей слабости, спасла русалка. -Русалка? - переспросил я, не удержавшись. Нина посмотрела укоризненно, и я пристыженно умолк. -Русалка. Дочь царя морей. Она спасла его, едва не пожертвовав своей жизнью. И, как водится во всех сказках, молодые полюбили друг друга с первого взгляда. Но они не могли быть вместе. Однако слёзы любимой дочери, и горячность её избранника растопили сердце царя морей. И он подарил своей любимице ноги. С условием, что это навсегда. Чтобы ни случилось. Море её обратно не примет. Она прижалась к отцу в прощальном объятии, и к любимому, в этот самый дом, пришла сама, на своих ногах. -И что же было дальше? -Дальше? Она любила его. Он любил её. Но он для неё был всем миром, а она для него лишь маленькой его частью. Его манили неизведанные просторы. Богатства, которые можно было завоевать. Слава. И красивые доступные женщины. Он не смог от всего этого отказаться, даже ради любви. А русалка ждала его на берегу, и чахла от тоски. В редкие встречи вновь хотела жить, вновь горели её глаза. Но встречи были все реже, и короче. Ничего на земле ей было не мило, лишь он один. Не раз ходила она к морю и звала отца, кляня себя за трусость и предательство чувств. Но море молчало. Не хотело радостно принимать её в свои объятия, как было раньше. Ей оставалось только ждать, и надеяться. Однажды он привёз своё очередное завоевание. Молодая и дерзкая как львица девушка. Он знал, что не стоило везти её домой, хотел продать на рынке. Но не смог. Не наигрался ещё, не натешился. Это разбило русалке сердце. Вдребезги. Теперь и надеяться было не на что. В отчаянии она побежала на утес. Видите, вон тот утес? - Она указала пальцем, и я послушно проследил взглядом. Та самая скала, что скрывает замок от моего взгляда, когда я иду к нему вдоль берега.- Звала отца, но море бушевало, и он не услышал её мольбы. Тогда она бросилась вниз, на камни. И волны слизали её кровь, и унесли тело. -И как же эта история связана с болезнью Марины? -Недолгое счастье русалки подарило её возлюбленному дочь. Маленькую награду. Но царь морей восстал из пучины, и, потрясая посохом, проклял наш род. Сказал, что у нас будут рождаться девочки, которые будут чувствовать в себе море. И тоску его дочери. И ничего, кроме моря, не будет их волновать. Такой стала дочь русалки. У неё не было ни братьев, ни сестёр. Отец хотел её любви, а она смотрела на море. Отчаявшись, он нашёл ей мужа. Но тот сбежал, слава Богу, успев оставить о себе память в виде сына. Но у его сына тоже родилась морская дочь. Так и пошла цепочка. Поэтому наша семья никогда не уедет от моря. Видели бы вы, что творилось с моей матерью, когда море скрывалось за линией горизонта. Такого горя и отчаяния я никогда не видела. С Мариной мы и не рискуем. Она всегда здесь. У неё есть море, и больше ей ничего не нужн