на. Горы были старыми и пыльными, такими же измученными жизнью, как и я. Я проникся к ним сочувствием и почти не матерился, петляя по узкой дороге. Из уступов торчали редкие, кривые сосенки. Ни травинки кругом. -Надеюсь, я ещё в России,- пробормотал я, и снова достал карту. Вертел её в разные стороны несколько минут, решил, что курить результативнее и отбросил бесполезную бумагу в сторону. Она свалилась где-то сзади, мягко прошелестев. Солнце уже прошло половину неба, когда машина, из последних сил, чихая и кашляя всем своим железным нутром, вскарабкалась на вершину горы. Я остановил её, пусть отдохнет. И вышел. Постоял молча, несколько минут, упиваясь картиной. Впереди расстилалось море. Бесконечное, лазурное. До самого горизонта. Оно обещало свежесть и прохладу. Я вдохнул полной грудью. И как же я не заметил ранее такой знакомый, с детства волнующий, запах моря? Дорога все также петляла, но уже вниз. Там, на скалах у самого моря притулился городок. Хотя, о чем я? Деревенька. Несколько разноцветных крыш, длинная полоса галечного пляжа, пристань, рыбацкие лодки. Не может не быть гостиницы в приморском поселении. И автосервиса. Моя старушка явно собиралась издохнуть. Старушка протянула ещё двадцать километров. Остальные десять я шёл пешком, проклиная жару и своё упрямство, обливаясь потом. Ботинки покрыла дорожная пыль. Ногам было адски жарко. Я присел на корточки и потрогал пыль. Мягкая. Сразу вспомнил детство. В деревне, у бабушки. Шелковистость этой пыли меж пальцев босых ног. Разулся. Первые шаги шёл словно по углям, а потом вошёл во вкус. Так и дошёл до деревни. Босиком, на одном плече сумка, на втором связанные шнурками ботинки, руки в карманах. В деревне царил сон. Беленые каменные стены, разноцветные черепичные крыши. Выложенная широкими каменными плитами дорога. Небольшие огороды. Несколько колодцев вдоль улицы. Стайка пёстрых куриц с квохтаньем возится у обочины. И никого. Плиты обожгли мои ступни, я сунул пыльные ноги в ботинки и растерянно остановился. Наконец, из подворотни ближайшего дома выскочила мелкая рыжая собачка, гневно меня облаяв. За ней вышла дородная женщина в платке, прячущем волосы, прислонилась к калитке и недовольно на меня посмотрела. -Вам кого? Дома на лето не сдаем, нечего сюда ездить. -Я заблудился. И машина сломалась. -Машина, это к Василию. Вон тот дом, с зелёной крышей. И пошла обратно в дом. Я удивился такому приёму. Южные люди славились гостеприимством, да и делали на туристах неплохие деньги. И пошёл к Василию. Тот долго молчал, вытирая руки о промасленную тряпку. Усы топорщатся, на носу миллион веснушек. Наконец решил отправиться за моей машиной на тракторе, пригнать её и тут уже посмотреть, в чем дело. -Слава богу. А мне то, что делать? Где можно переночевать? Я хорошо заплачу. -Не любим мы чужих-то, - ответил Василий,- да и живём на отшибе, и на карте нас нет. Всего-то тридцать домов у нас. И не забредает никто. Не знаю, как быть. -Ночевать я буду в сломанной машине? -Вот что. Иди до Любы, если кто и пустит, так только она. Это самый близкий к берегу дом. Виноградник у неё, мимо не пройдешь. А ключи от машины мне дай, потом скажу, чего ждать. К дому Любы я и, правда, шёл мимо бессчетных плетей винограда. По одной стороне дороги красный, по другой зелёный. Красный - кислый. Зелёный - сладкий. Не удержался, попробовал. Дом был красивый. Очень старый. Невысокий, но дышащий степенным величием, уверенностью. Мое измученное жарой тело предчувствовало прохладу за его стенами. Я постучал. Кружевная занавеска на окне поднялась, затем опустилась. Окно открылось, створками наружу. Показалась пожилая уже женщина. Тоже в платке. -Тебе чего? -Здравствуйте. У меня машина сломалась. Сказали, у вас можно переночевать. Окно захлопнулось. Я думал, диалог окончен - местные немногословны. Но женщина вышла из дома, пошла и меня за собой поманила. -Сын у меня тут жил. С женой. Отдельно хотелось. Теперь уехали в город, далеко. Пустует домик. Виноградные плети закончились. Показался небольшой домик. Тоже каменный. В тени высокого дерева, их здесь немного было на каменистой почве. Вошли. Маленькая кухня. Крошечная ванна. И одна просторная комната. Чисто, уютно. Из окна - море. Начинающееся в пятидесяти метрах от дома и упирающееся в горизонт. -Вот тут скважина. Вода в ванной горячая, только нагреватель включить не забудь. Газовые баллоны пустые, да я буду кормить. Устраивайся, через час приходи, покормлю. Тебя как звать то? -Александр, Саша. -Как сына моего,- вздохнула женщина, и ушла. Я сбросил сумку на пол и пошёл на море. Тропинка вилась между острыми каменными валунами. Ближе к берегу они стали покатыми, упорные волны годами точили камень, сглаживая углы. Я разделся, ступил в воду. Тёплая, но освежающая. Соленая. Защипало царапинки на ногах, которые я заработал, путешествуя босиком. Преодолел мелководье, нырнул. И поплыл широкими гребками вдаль. Кончилась дорога. На сегодня точно. Отплыл от берега, оглянулся. Мой домик виделся небольшим белым пятном. Скалы кругом и чайки над ними мельтешат. Я уже решился плыть обратно, когда увидел замок. Иначе его не назвать. Он стоял почти на самом краю массивного уступа, чуть в стороне от деревни. Высокий особняк в три этажа, из местного серого камня. Башенка. Остатки каменной стены вокруг. Тело, отвыкшее за две недели в автомобиле от физической нагрузки, уже устало, но я все равно забрал чуть в сторону, хотелось рассмотреть замок ближе. Новенькие стеклопакеты в окнах и полощущиеся на верёвках простыни, говорили о том, что здесь живут люди. Но сам дом словно сошёл с гравюр средневековых баллад. Он меня заворожил. Я поплыл к себе, но решил, что непременно ознакомлюсь с домом поближе. Я принял душ на улице. В старой деревянной будке, с баком наверху. Одел чистую футболку и брюки, и пошёл обедать. В доме тети Любы, как мне велено было её называть, было чисто и свежо. На столе малосольные огурцы, крупные розовые помидоры, порезанные дольками и политые маслом. Вареная картошка, исходящая паром, жареная рыба. Я вспомнил, что не ел со вчерашнего дня, уже сутки, и накинулся на еду. Все было божественно, невероятно вкусно. Хозяйка смотрела на меня с улыбкой умиления. Вышла из кухни, вернулась с пузатой бутылкой. -Свое вино. Попробуй.- Наполнила мой стакан. Я пригубил, она замерла в ожидании. -Вкусно,- честно сказал я.- Очень. Вы на продажу его? -Продаем. Оставляю себе двадцать литров. То подарю, то гости. Остальное все в город уезжает. Тоже хвалят. Я наелся и отодвинул от себя тарелки. Вспомнил про деньги, достал кошелёк и отсчитал несколько купюр. Больше, чем было нужно. Зато с гарантией, что меня не прогонят на ночь глядя. Она спокойно приняла их, пересчитала, и убрала в карман передника. -Утром я встаю рано. Дою коз, кур кормлю, работаю на винограднике. Как проснёшься, так и приходи завтракать. Коли меня не застанешь - не беда. Поставлю все на стол, полотенцем накрою. А чайник на плите всегда. В дверях уже, она всё-таки догнала меня и сунула в руки свёрток. Пахло из него вкусно. -Знаем мы вас, молодых. Есть много вам надо и ночью не лень. Чайник, сахар, посуда, электроплитка в доме есть. Слежу там, убираюсь, сына жду. Вдруг приедет, лето же. Внуков хоть на руках подержать, и видела то их три раза. Я стоял и не решался прервать её речь. Слушал про внуков, про то, что не следует так далеко от корней своих уезжать. Что она сама в Москву ни за что, там и без неё хорошо. И вспомнил про дом. -А тот дом... даже замок. В стороне от деревни. Там кто-нибудь живёт? -Так господа и живут. -Как господа? - опешил я.- Чьи? -Наши. С давних пор повелось. Так и живём, по сей день. Ещё при царе это их земля была, и при советах нас не трогали совсем. Испокон веков. -Дремучесть какая,- поежился я, и пошёл к себе. Любопытство загорелось пуще прежнего. Кто живёт здесь на краю света, на конце дороги? Что за добровольные затворцы? Я включил маленький холодильник на кухне, сложил в него снедь, врученную хозяйкой, и пошёл. К замку. Расположение я помнил и шёл не по дороге, а прыгая с камня на камень вдоль берега. Не хотелось отходить от моря - ещё не насытился им. Замок выплыл из-за очередной скалы. Я прошел мимо деревянного причала с парой привязанных к нему лодок и поднялся наверх. Вблизи он был ещё красивее. Высокий, узкие бойницы окон. Лишь несколько из них на первом этаже расширены в угоду хозяевам. Каменная кладка дома, и стены вокруг него дышали вековым покоем. Умиротворением. Чувствовалось, что эти камни положены здесь несколько веков назад. Это волновало. Словно я прикоснулся к самой истории. За домом тянулись ряды виноградников и огороды. Вдалеке я мог рассмотреть несколько работающих там людей. Я вышел на дорогу. Она, как и все здесь, была из камня. Вокруг стены был самый настоящий ров, через него мост. Опущенный. Я перешёл по нему, борясь с ощущением, что проваливаюсь в прошлое. У массивных железных ворот стояла лавка. Колодец в тени невысоких кустов. Я заглянул в него - темень. Спустил ведро и долго крутил журавль, пока услышал плеск удара об воду. Вода была такой студеной, что ломила зубы. И вкусной. Такой я не пробовал никогда, даже в бутылочках по сумасшедшей цене за штуку. Я долго и с удовольствием пил. Затем прижался лицом к кованым воротам, увитым плющом. Большой чистый двор. Ни травинки не пробилось меж каменных плит, уложенных на землю. Больше ничего не было видно, только кусок серой стены дома. Со стороны обзор был лучше, стену время не пощадил