ко естественное в такой ситуации возбуждение. Восхищение её красотой и детской непосредственностью. Я протянул руку и коснулся её кожи. Провёл по ней пальцем. Марина распахнула глаза и повернулась ко мне. Я тонул в них, они завораживали. Она переплела свои пальцы с моими и прижала к своему плечу. Это было явным приглашением. Я не стал сомневаться и доли секунды, подмял её под себя, такую мягкую, покорную. Такую сильную. Прижался губами и примерился, наконец, ладонями к ягодицам. Не ошибся - идеальные. Кстати, волосы там были каштановыми, с лёгкой рыжиной. А потом лежал на песке, дышал тяжело и упивался ощущением полного удовлетворения. Вот это страсть. Вымотала, выжала досуха, свела с ума. Это стоило пешей прогулки, миллиона пеших километров. Марина все молчала. Это удивляло, но, пожалуй, я привык. Молчать рядом с ней было комфортно, я перестал вставлять свои реплики только для того, чтобы создать видимость разговора. Мы пили воду, я курил, хотя не хотелось. По привычке. Когда кромка солнца коснулась моря, Марина надела платье и пошла к лодке. -Ты меня подвезешь? Идти через эти кусты чертовски трудно. Она помолчала мгновение, затем кинула. Я сел в лодку, опять не решаясь предложить помощь, и мы отплыли от берега. В уже почти полной темноте мы пришвартовались у причала замка, Марина привязала лодку и выпрыгнула на берег. Передо мной мелькнули её голые босые ноги, кровь забурлила, я хотел притянуть её к себе, но не стал. Момент упущен. Я встал, и пошёл было за ней, но она отправилась к замку, который светил огнями со своего уступа. -Ты живёшь там? - спросил я. Она не ответила. Я постоял немного, глядя ей вслед. Белый сарафан удалялся во тьме, а затем и вовсе скрылся за железными воротами замка. Там. Я достал фонарик, так как совсем стемнело, и пошёл домой. На столе нехитрый, но сытный ужин, спасибо тете Любе. В теле - ломота. Приятная. Я поел, свалился в постель и проспал без сновидений, мыслей, воспоминаний до самого утра. Следующий день потянулся также. Пожалуй, я даже привык к такому расписанию. Засыпать с курами, вставать с петухами. Много ходить пешком, плавать в море. Есть виноград, срывая его с куста. Была в этом своя не передаваемая прелесть. О городах я и не думал, словно их не существовало. Время текло мерно, своим чередом. А вечером я надеялся увидеть Марину. -Готово, хозяин,- кивнул Василий на машину. - Можно ехать хоть сейчас. А то наши на вас уже косятся. -Местные?- удивился я.- Я кроме тебя и тети Любы и не видел никого. Днём от жары прячутся, а вечером я в деревню не хожу. -Зато мы,- улыбнулся он,- видим все. -А можно, сделать вид, что ремонт затянулся ещё на пару дней? Я заплачу. -Хммм...,- Василий задумался, почесал рыжую голову,- наверное, можно. И улыбнулся. Я улыбнулся в ответ и полез за кошельком. Можно ещё два дня безнаказанно наслаждаться солнцем, морем и Мариной. - А можно лодку взять, напрокат? Вечером я вооружился удочкой и оттолкнул от берега надувную моторку. Дорога, которая по суше занимала три часа, по воде отняла лишь несколько минут. Марины не было, лодки её тоже. Я встал 'на якорь' в сотне метров от берега и деловито забросил леску в море. Солнце клонилось к закату, лениво шептали волны. В моём ведерке сонно шевелили хвостами две неведомые мне рыбины. Надеюсь, съедобные. Я серьёзно намеревался съесть свою добычу. Лодка Марины не показывалась, я все чаще и чаще смотрел на часы в нетерпении. Наконец, не выдержав, я смотал удочку и завёл мотор. Доплыл до пристани замка, пытливо вгляделся в его возвышающуюся в сумерках каменную твердыню. С долей сожаления выпустил свою добычу обратно в море. И решившись, привязал свою скромницу лодку рядом с красавцем катером. Смотрелась она, как бедная родственница на празднике жизни. И зашагал к замку. К воротам подходить не стал. Обошел вдоль стены, выбрал место, где она наиболее подверглась разрушению и перелез. И тихо, озираясь словно вор, пошёл к замку. Окна на первом этаже тускло светились, не позволяя заглянуть за плотные шторы. Я крадучись прошёл вдоль стены. Стояла плотная тишина. Такая, что хоть ножом режь. Лишь мои лёгкие шаги и старые стены вокруг. Надеюсь, рядом нет кладбища, не к месту подумал я, хотя никогда не боялся мертвецов. Я дошёл до угла и задрал голову. Окно башни светилось, оно было открыто. Я чувствовал - там Марина. В голову бросились воспоминания. Вот она подо мной, доверчиво открыта моим рукам. К загорелой коже прилип песок, я скольжу по ней губами, слизывая морскую соль, песок скрипит на зубах, но об этом думаешь меньше всего. Только податливость её тела, руки, царапающие мою спину, распахнутые глаза. В них - море. И наслаждение, от которого бурлит кровь, мурашки по коже бегут, и стоны из груди рвутся, несмотря на то, что я уже довольно давно относился к сексу лишь как к способу снять напряжение. Стоял, вспоминал. И понял - полезу. Даже если прогонит. Всегда есть шанс, отчего им не воспользоваться. И когда ещё творить безумства, как не южными короткими ночами. Провёл руками по стене, гладкая. Старые камни подогнаны друг к другу на совесть, на века. Зато так же крепко держится и водосток. По нему я и полез. Наплевав на осторожность, думая только об этих чертовых коленках. Расслабился, за что и поплатился. В прежней жизни я никогда не позволял себе такого. От земли я поднялся метра на два, вожделенное окно было все ближе, когда меня схватили за ногу. И резко, без каких-либо прелюдий и телячьих нежностей, дернули вниз. Такого я не ожидал, но на автомате успел сгруппироваться. Упал на камень, который, несмотря на мои ухищрения, встретил меня неприветливо, быстро откатился в сторону и вскочил на ноги. Принял боевую стойку. Их было двое. Обманчивый лунный свет позволил мне опознать одного, того самого потного, с голубым глазом. Его массивное тело тяжело спутать с кем-либо, даже в темноте. Второй был так же высок, но строен и подтянут. Но он вызывал у меня большие опасения. Наметанным глазом я определил - жди от него неприятностей. Слишком уверенно стоит. Грамотно. Знает, как бить и как защищаться. - Тебя предупреждали, что сюда ходить не стоит? - вперёд выступил амбал. Я молча отступил к стене, она прикроет сзади. Рука амбала дернулась вперёд, я легко отбил удар. Надеялся, что они нападут вдвоём. В такой суматохе стали бы мешать друг другу, что мне на руку. Но тот, второй стоял в стороне и смотрел. Я, не сбивая дыхания, отклонялся от ударов, и, улучив момент, сделал подсечку, уронив амбала на землю. Мы не на ринге, кто сказал, что я должен играть честно. Также считал и амбал, потянувший меня за собой за штанину той самой ноги, которая уже подвела меня на стене. Через несколько минут я лежал, скрючившись, пытаясь прикрыть голову, а на меня обрушился град ударов ногами. Боль меня не пугала. Я просчитывал шаги. Считать и думать я умел. И, в отличие от драк, не потерял в этом деле сноровки. А они расслабились, поверили в свои силы, мою беззащитность. Один лёгкий бросок вперёд телом, и я сидел на противнике верхом. Он растерялся. Я нанес несколько ударов, сжал его горло руками, почувствовал, как под ними бьётся его жизнь. Отнять её ничего не стоило. А потом я бы просто испарился, в этом деле я тоже знал толк. Его глаза были открыты, смотрели на меня в упор. Он боялся, и стыдился этого. Амбал замер в стороне, он тоже боялся за своего товарища. Вдруг, меня что-то словно толкнуло. Я поднял голову и увидел в проёме открытого окна её. Лишь освещенный силуэт. Волосы распущены. Она наклонилась вперёд ко мне. - Не убивай его!- крикнула она мне. Её голос прорезал ночную тишину, в которой было слышно лишь наше прерывистое дыхание. Я послушно разжал пальцы, выпустил его жизнь из своих рук. И упал на него сверху, так как пока я разглядывал Марину, амбал подошёл сзади, и огрел меня чем-то по голове. Меня ещё били. Не скажу, что долго, но добросовестно. Затем выволокли за ворота, и бросили на дороге. - Не подходи к этому дому,- сказал, наклонившись, тот, кого я считал главным в их тандеме.- А главное, не подходи к ней. Никогда. Иначе тебе не жить. Даже если мне трусливо придётся нанять для этого умелых людей. - Кто ты ей?- прохрипел я, думая о том, как же неосторожно подставляет он своё горло. Снова. Такой неосмотрительный. И о том, что если он любит по ночам её тело, то просто вскину руки, и одним движением поверну его голову к себе затылком, легко хрустнув позвонками. - Я её брат,- сказал он, сохранив себе жизнь. До дома я добирался вечность. Маленькую такую, локальную. Наполненную болью в побитых ребрах и солёным вкусом крови во рту. Вездесущие камни не хотели уступать мне дороги, ни раз и ни два я, спотыкаясь, падал. Когда добрался до дома, удивился, что ещё ночь. Ни намека на рассвет. Значит, не так долго все и тянулось. Я рухнул на постель не раздеваясь, на мгновение задохнувшись от накатившей боли, и уснул Утро не радовало. Я с трудом дошёл до душа, смыть пот и запекшуюся кровь. Рассмотрел своё лицо в мутном, потрескавшемся зеркале. Мда. Не красавец, но скажем прямо, бывало и хуже. К полудню пришла потерявшая меня тётя Люба. Долго причитала, всплескивая руками. - Да кто же это? Отродясь у нас такого не водилось. Неужели Ванька Степанов? Али Мишка? Да обоих с пеленок знаю, ни за что не поверю! Всех ведь наперечет знаю. И чужих, кроме тебя-то, никого нет. От её причитаний моя голова разболелась ещё сильнее. Но зато она принесла мне таблеток, которые я выпил с благодарностью. Пришлось также попить и куриного бульона. Затем она уш