В коридоре был полумрак, но звук шел откуда-то дальше, к нему же прибавились и приглушенные голоса - неприятные, отпугивающие. "Во что я ввязываюсь? - подумал Андрей, направившись в сторону звука. - Чего только человек не сделает, чтобы ему спать не мешали". И все же надеялся на то, что ничего страшного не происходит. Скулит кто-то во сне. Или трахается с кем-то, выбравшись в подсобку.
И неизвестно, что могло бы произойти, если бы среди приглушенных голосов не разобрал глухое: "И чего сопротивляться? Тебе же должно нравиться, когда в тебя пихают что-то, да побольше".
Долгим движением скользнул обратно, к своей палате. Не прятаться, нет. Там явно был не один человек. Скорее всего санитары, и ничего хорошего они не собирались делать. Вернувшись в палату, трясти начал всех, громким шепотом звал, отчаянно, словно себе на помощь:
- Просыпайтесь! Просыпайтесь! Санитарный беспредел! Его спасать надо, давайте!
Егор накрыл голову подушкой и одеялом. Эдуард проснулся, моргал сонно, сел на кровати, но никуда не шел. Пока Андрей пытался его поднять, с места сорвался Саша. Бежал так, словно Андрей принес весть, что там его сын в опасности. И тишина в коридоре взорвалась громкими голосами, нагловатыми и хамскими, громким звуком падения. Плюнув на Эдуарда, Андрей побежал туда же.
Один из санитаров держал Александра, заломив руки за спину, другой размахивался старой посеревшей шваброй, чтобы ударить. Ни о чем больше не думая, Андрей схватился за швабру и, когда не смог вырвать, переломал, ударил противника обломком в лицо. Вырвался Саша, оглушив санитара затылком в переносицу. С пола поднимался парень, ровесник Андрея: растерянный, дрожащий. Он держался к стене ближе и еще сам не знал, бежать ему, пока можно, или помогать драться.
И тут в коридоре включился общий свет. Когда Андрей успокоился и решил было, что все позади, они подняли шум, и теперь их пришли спасти, его противник вернул ему удар: прямым в челюсть сбил на пол, потом досадливо ударил ногой в ребра и, подумав, прибавил еще два таких же удара, но слабее.
***
В больнице были одиночные палаты, вот они больше напоминали карцеры. Туалет был тут же, за дверью, но комната провоняла канализацией. Окна - закрашены белой краской на треть, как обычно делали в раздевалках. Выйти было нельзя, комната запиралась снаружи, завтрак принесли сюда, в столовую не выпустили. Но и терапии сегодня не было.
Есть Андрей побоялся - казалось, что вся санчасть наплевала ему в кашу.
Вскоре появился доктор - средних лет женщина. Красивая и ухоженная, всем своим видом призванная вернуть пациентам любовь к женскому полу. Она говорила с другими пациентами, иногда дружелюбно спрашивала о настроении и у Андрея. Хотя ему казалось, что всякий раз она не узнавала его, останавливала наобум.
- Андрей, я изучила вашу карту. Вы тут недавно, еще не успели во все правила вникнуть. Понимаете, Андрей... Нельзя нападать на медперсонал. Это ужасно. Вы же не звери.
- Я защищался.
- Он не пытался вас ударить.
- Но он пытался ударить не меня.
Она опустила на колени руки с ухоженными пальцами. Андрей сидел на кровати под окном, он нервничал так, словно оказался в полиции по обвинению в нападении на одного из сотрудников.
- Андрей, они санитары, - мягко возразила она. Словно с ребенком разговаривала - вот-вот за ремень возьмется, если не помогут слова. - Они тут для порядка. Они сорвались, это нехорошо. Но вы, Андрей, должны были бежать на пост, предупредить медсестру, дежурившую по вашему этажу. А так получается, что вы не справедливости хотели, а кого-нибудь ударить. И мне придется запереть вас тут.
- Как насчет тех санитаров? Разве наше существование не... не неприятно вам?
Она не понимала. Смотрела удивленно, чуть наклонив голову, ожидая, пока он объяснит.
- Они собирались изнасиловать его, - выпалил Андрей раздраженно, но на лице собеседницы появилось понимание.
- Вы об этом... Насколько я знаю, для этого хотели использовать швабру. Так что я не могу приписывать им гомосексуальные наклонности. Агрессию и отсталость в развитии, да. Отпуск на пару месяцев и перевод в другую часть - тоже. Но я не...
- То есть они напали, и им отпуск? - возмутился Андрей.
- Послушайте. - Снова на губах появилась искусственная улыбка, но такая идеальная, что ее линейкой можно было замерять в учебники для эталона. - Вы поступили очень хорошо и благородно. Неправильно немного. Ваш поступок можно было бы назвать героическим, если бы вы обратились к сестре, а не полезли с кулаками. Но я учла ваш возраст и то, что вы тут недолго и еще не поняли так называемые негласные правила. Но по этим правилам я должна продержать вас тут какое-то время. Андрей! - она повысила голос, когда он отвернулся, заставила снова смотреть на себя. - Вы хороший парень, Андрей. Мне очень жаль, что вы оказались здесь. Я надеюсь, что вы поскорее вылечитесь и сможете вернуться к семье. Когда-нибудь на темной улице так же спасете красивую девушку и создадите с ней чудесную семью. Давайте вместе постараемся, чтобы такое счастливое будущее у вас и было.
***
Всю жизнь словно в океане жил, а тут в маленькое озеро попал. С затхлой водой, своими правилами. Сначала радовался, что больше никаких процедур с током, потом оказалось, что карцер - тоже своеобразная пытка. Попросил книгу, и ему принесли в растрепанной обложке один из женских романов, тошнотворных настолько, что лучше было прочитать новостную газету с ее приторным лицемерием. Но два дня не приносили больше никаких книг, хотя Андрей просил, врал, что прочитал. На неправде его не подлавливали, улыбались и все равно ничего нового не приносили. На третий день, готовый от скуки лезть на стену, прочитал и этот роман, к концу с досады швырнул о стену. И на следующий день ему вручили еще один такой же, даже обложки были похожи.
Всего лишь неделя карцера растянулась для него так, словно месяц там отсидел.
Кровать Александра пустовала. Егор отвернулся, стоило в палату войти, Эдуард заспешил курить. Кровать Саши не казалась пустой и освобожденной для нового пациента - тут оставались кружка, тетради, пачка сигарет полуоткрытая и нетронутая. Но заправлена была бережно, словно на ней давно никто не спал. Пришло осознание того, что натворил - Александру здесь не место. Люди вроде него сидели в тюрьме, а его запихнули сюда. После того "нападения" его дело вполне могли пересмотреть и перенаправить в настоящую тюрьму. И при мысли об этом неприятный холодок пробежал по позвоночнику. Андрею показалось, что все не так плохо с ними в больнице, все-таки вокруг люди, не звери. Он слышал о том, что происходило в тюрьмах. Оказаться там ему все равно что быть выброшенным в ад.