С Кирой он тоже окончательно порвал. И не только потому, что при голосовании – а Жданов-старший, предложив кандидатуру Александра, все же устроил голосование – она выступила за брата, а не за него. Главное было в том, что она не вызывала в нем больше ответных чувств. И если раньше он пытался изобразить что-то, то теперь не считал это нужным.
Маргарита, конечно, звонила – мать есть мать, но она была далеко. Вскоре после Совета, как только Александр вступил в должность, они с отцом уехали в Лондон.
И Кати рядом не было. Ее вообще в Москве не было! Пушкаревы от него скрывали место ее нахождения, а сама она не звонила.
Прошла всего неделя, а в нем по отношению к ней сменилось столько эмоций и чувств: сначала он недоумевал, почему она так поступила – проще было поговорить и все выяснить, потом злился на нее – оставила его одного с его бедами, злость сменилась неверием – значит, не любила его, притворялась, хотела компанию заполучить! Последнее чувство было совсем мимолетным – не могла она этого желать, он же знал, ощущал ее как самого себя. Тогда что же? Обида? Или…неверие? Она не верит в его любовь? Но почему? Разве не чувствует ее? Боится… Ну конечно, она боится поверить… Если бы он сам все рассказал, она бы поверила, а так…
Он все-таки нашел ее координаты! Помогла Елена Александровна, ее мама. Он пришел к ней, повинился, сказал то, что должен был сказать Кате, и она ему поверила! И сказала, что Катя в Египте, с Юлианой. А дальше – дело техники и связей! А у Малиновского связи везде! И он его друг! Все же друг …
Уже на следующий день он был в Египте. Поселился в том же отеле, но на глаза Кате не показывался и из номера почти не выходил – наблюдал с балкона за ее передвижениями.
Она изменилась: одежда другая, очки другие, и волосы не собраны в пучок, и тем более не заплетены в косички, а распущены по плечам или схвачены заколкой. Красивая она стала, современная! Но только внешне. Чувствовалось даже на расстоянии, что вся эта оболочка ее тяготит, держит в напряжении. Утром, выходя из отеля, она пугливо оглядывалась, одергивала свой наряд – непривычен он ей был. Днем он видел ее с группой участниц конкурса – и тоже она была скована, нерешительна. Не ее это дело – работа с людьми! С цифрами она расправлялась увереннее. Научится, конечно. Она девушка талантливая.
В один из вечеров она вернулась не одна. Ее провожал молодой мужчина… Светлый такой, весь в белом – не человек, а ангел во плоти. Видимо они долго гуляли, а она не привычна к каблукам, устала. Он хотел понести ее на руках, подхватил уже, но Катя отстранилась, поправила платье, сняла туфли и пошла босиком.
У него внутри все похолодело, руки сжались в кулаки, а ладони вспотели. Но пересилил себя, не кинулся к ней выяснять отношения, остался стоять у окна. Судьба его вознаградила – человек-ангел вышел буквально через минуту, и он смог вздохнуть полной грудью…
*
Катя вышла из отеля рано утром в пляжной панаме и сарафане – явно намеревалась позагорать на берегу. Он пошел следом за ней. Случайно, или нет, но он тоже был весь в светлом: белые льняные брюки, и белая же рубашка навыпуск, с короткими рукавами, и светлые сандалии на босу ногу.
Шел в отдалении – пляж в это время пустынен и она могла заметить его. На берегу Катю ждала Юлиана. Они не стали раздеваться, встали на колени – Катя впереди, Юлиана за ее спиной. Виноградова что-то говорила, ритмично раскачивалась вместе с Катей, обхватив ее за плечи руками. Ясно! Очередное «колдовство». Юлиана склонна к мистицизму, заговорам, самовнушению. Однажды, перед Показом и на нем испробовала свои методы – топталась на его голой спине босыми ногами в такт восточной мелодии. Он тогда чуть не взвыл – мужик же! Но помогло! Он успокоился и провел Показ на уровне. Может и Кате поможет. От чего? От памяти о нем?
Он решил подойти ближе, но Виноградова уже закончила, поднялась на ноги и Катю подняла. Развернула ее лицом к солнцу – и к нему! Он был между ней и солнцем, - чуть подтолкнула, а сама пошла в другую сторону.
Они шли навстречу друг другу. Катя шла с закрытыми глазами, очень медленно, и что-то тихо говорила. Ветер доносил до него только отдельные слова, обрывки фраз.
… «Ты обманул… был жесток… использовал»…
… « Должна простить…Отпустить… Не хочу ненавидеть… Лучше любить»…
- Я буду любить. Всегда, – в этот момент они оказались рядом. Она открыла глаза, но увидела в нем не реального человека, а призрак, вызванный ее сознанием.
- Ты пришел…
- Да, Кать. Я пришел… я очень виноват…
- Я просила тебя. Я должна была простить, чтобы жить без ненависти. С любовью жить. Я все равно тебя люблю…
- Я знаю… вижу… но я не достоин…
Она вдруг очнулась, глаза ее широко раскрылись в изумлении – она осознала, наконец, что он реальный, и он здесь.
- Андрей… Как ты здесь оказался?
- Я приехал к тебе. Я должен тебе все объяснить…
- Ты слышал – я простила тебя. Я тебя отпускаю… и люблю…
- Ты любишь не меня. Ты любишь свою мечту. Ты сделала меня своим принцем, и его ты любишь. Его ты простила – мечта должна быть мечтой. А я не принц, я всего лишь человек. И не самый лучший. Но ты увидишь, я стану достойным твоей любви! Мы начнем с чистого листа. Как будто ничего не было. И ты… Ты полюбишь меня! Я сделаю все возможное и невозможное… Иначе я не смогу жить…
Ты поможешь мне?
- Да…
Все напряжение, которое скопилось в ней, выплеснулось наружу слезами. Она плакала беззвучно, без всхлипываний и рыданий. Слезы просто текли по ее лицу, а губы улыбались – это были слезы очищения.
Он стоял рядом. Сжимал ее в своих руках, но не делал попытки поцеловать – смотрел на ее слезы, глотал комок из них в своем горле, и крепче стискивал зубы, чтобы не дрожали губы – он плакал молча…
*
- Маргарита, позвольте выразить Вам… - Андрей вздрогнул от знакомого голоса, очнулся от воспоминаний, - перед ними стоял Воропаев. Говорит обычные в таком случае слова сожаления, а в глазах никакой жалости, только злорадство и опять же тайное превосходство. Но это только для Маргариты его истинные мысли – тайна. Для Андрея тайны уже нет…
Это случилось вскоре после того, как Александр стал президентом – исполняющим обязанности, но это не существенно, фактически он и есть президент. Андрей зашел в кабинет, еще недавно бывший его местом работы, забрать свои вещи. Рабочий день закончился, в офисе никого не было. Даже Сашкина пунктуальная секретарша оставила свой пост – видимо Воропаев ее отпустил, иначе она бы не посмела.
Александр сидел в кресле, откинувшись и положив ноги на стол. Курил трубку и пил коньяк. Изрядно уже выпил – бутылка была наполовину пуста. В другом состоянии он вряд ли сказал бы то, что сказал… Разумеется, он этого хотел! Какой смысл просто знать тайну? Если соперник не знает о ней, он не почувствует своей ущербности… И он не удержался, сказал.
- Что, «сыночек», не ожидал от папочки? Думал, простит он тебя, думал ты единственный… А вот и нет! Нашлись и другие…
- О чем ты? Кто – другие?
- Я о сыновьях… которые любимые…
-Чьих сыновьях?
- Папочки нашего! Пал Олегыча!
- Ты пьян! Совсем голову снесло…
- Не веришь? Зря! Вспомни! С самого детства он меня больше любил! Тебя наказывал, а меня защищал! И в Гарвард отправил! И голосовал за меня! И компанию доверил!
- Он жалел тебя. Из-за друга своего погибшего.
- Неправда, он и раньше ко мне относился как к сыну… любимому…
-Кто тебе сказал, что отец… что Павел Олегович…
- Мама сказала… перед смертью…В той аварии отец сразу умер. А она некоторое время жива была. Недолго, но успела сказать мне: «Будет трудно, ты к Павлу иди. Он твой отец…»