От лекарства пальцы заживали почти на глазах. Про него и так пускали слух, мол, старший сыскарь бывает несдержан на допросах, а тут и вовсе уверятся, как он там сведения добывает. И не переубедить!
Упав на стул, он привычно потянулся к пузырьку с успокоительным, но раздражённо одёрнул себя. Эту дозу ему теперь растягивать до конца месяца.
Пару минут смотрел на бутылку с ромом. Это пойло ему презентовали в честь повышения, и не зная куда деть, Эссен принёс подарок в подвал к остальному алкоголю. Авось и понадобится. Угостить кого-нибудь, или передарить…
Потянулся и открыв, плеснул в стакан. Выпил залпом и поморщившись, отодвинул. Вот так, наверное, и спиваются…
Когда с лестницы послышались шаги, он курил трубку с обычными травами. Ларит открыл дверь и расчихался от пряного дыма.
— Что ещё? — Спокойно спросил сыскарь. — Ты своим ключом открыл, или я не запер дверь?
— Своим. — Брат поднял кольцо и поболтал ключами для наглядности. — Да просто решил заглянуть. Проведать.
Он помялся, поглядывая на второй стул.
— Одному как-то муторно… Нальёшь?
Эссен так и сделал, молча подвинув ему стакан. Вот и не зря открыл.
— У тебя завтра выходной? — Прокашлявшись еще раз, поинтересовался юноша. Сыскарь неопределенно пожал плечами. Он не помнил, когда в последний раз брал выходной.
— Коплю их на отпуск. — Отшутился он.
— Кстати, об отпуске. Ты же давно об этом говорил, какие планы? Все-таки надумал?
— Можно так сказать. — Неожиданно сам для себя, сыскарь признался: — Я подал прошение о переводе.
— То есть?
— Ларит, это делают, когда хотят сменить место работы в прямом смысле. — С преувеличенной заботой стал объяснять он. — Берешь бумажку, пишешь заявление, несёшь начальству…
— Так это же прекрасно! — Обрадовался тот. — Давно пора! Тебе нечего делать в этом болоте.
Старший брат сделал глубокую затяжку, задумчиво глядя на младшего.
— А ты?
— А что я?
— Ты не думал об отдыхе?
Парень моментально напрягся, будто готовился защищаться. Насупился, прямо как перед учителем.
— Мне сейчас легче, пока работаю.
— Может быть… Только я же в курсе, ты выбиваешься из сил. Ошибаешься на службе. Ареш говорит, ты ведешь себя странно. Может, лучше сменить обстановку? Съездим к моей матери, посмотришь чужие края. Может, и понравится.
— Нет. — Тот налил себе ещё. — Я буду здесь.
Сыскарь нахмурился, не понимая, что именно не нравится ему в поведении брата.
— Что за дурацкий шарф, ты его сутками не снимаешь? Тут же не зима. Жарковато, чтобы так укутаться.
Рука брата метнулась к шее, поправляя плотный узел. Он неловко улыбнулся:
— Не зима, а я вот, всё равно простыл.
Резким движением Дарт вцепился в шарф и дёрнул на себя. Юноша с неожиданной упёртостью удержал его, но край соскользнул, открыв на миг две ранки, будто заживающие проколы.
Сыскарь вскочил, опрокинув стул, и громко выругался. Ларит осторожно отступил в угол, продолжая держаться за шарф, словно его могли отнять.
— Да это насекомое… Покусали, пока я был на чердаке.
— Ты мне хочешь сказать, что это какие-то клопы!?
— Да не знаю я, может и клопы!
— Ларит, ты идиот!? Или меня считаешь идиотом!? Это грёбаный вурдалак! Ты связался с каким-то кровососом!?
— Да ты в своём уме… — Оторопело пролепетал юноша, и попятившись, бросил взгляд сыскарю за спину.
Тот еще ничего не успел понять, а рука сама собой схватила бутылку с ромом. Развернувшись, мужчина разбил её о голову незнакомца, который стоял прямо за его стулом. Тот отшатнулся и зашипел, оскалив змеиные зубы, а Дарт попытался снова ударить готовой «розочкой». Но противник легко отвёл руку и сам в ответ пнул его в живот.
Сыскаря отбросило к стене. Врезавшись в мешок с песком, он пошатнулся и схватил ближайший светильник, сорвав со стены. Замахнулся, чтобы бросить в вурдалака, как раз облитого крепким спиртным. Но следующий удар был со спины.
Зазвенело разбитое стекло, на пол хлынули багровые струи от пролитого вина. Покачнувшись, мужчина упал к ногам брата, который тоже сжимал горлышко разбитой бутылки. Судорожно вздохнув, тот отбросил её и окриком остановил вурдалака:
— Нет! Мы договорились его не трогать без необходимости!
— Необходимость наступила. — Кровопийца мрачно оскалился. — Он слишком много узнал.
— Не смей! Я не позволю ему вредить!
— Да я и не собирался.