Лев Иванович окинул аудиторию насмешливым взглядом и продолжил:
— К сожалению, господа, в данном проекте имеются не только блохи, но и кое-что покрупнее, способное в перспективе существенно облегчить жизнь транснациональной саранче.
При его последних словах кое-где вспыхнул смех, даже раздались сдержанные аплодисменты. Чтобы пояснить свою мысль, Гуров привел в качестве примера положение о праве международных правоохранительных структур проверять и даже блокировать счета предприятий, фирм и компаний, заподозренных в содействии отмыванию криминальных денег. Он заметил, что в постановлении никак не определено, о каких же именно структурах ведется речь. Это Интерпол или правовые подразделения ООН? Может, имеется в виду американское ФБР?
Лев Иванович заявил, что в проекте крайне расплывчато и неопределенно трактовалось положение о праве транснациональных корпораций давать неполную информацию о своей деятельности и допускать лишь выборочные проверки своих филиалов. В то же самое время субъекты экономики развивающихся стран были полностью подотчетны международным проверяющим. Любой отказ от аудита автоматически навлекал на них всевозможные кары.
— Мне кажется, этот проект писался под диктовку транснациональных корпораций, заинтересованных в том, чтобы под благовидным предлогом устранить своих конкурентов и установить полную финансовую гегемонию, — особо подчеркнул Лев Иванович, завершая свое выступление.
Он даже не ожидал града вопросов, заданных ему участниками мероприятия. Тэд Кастлер, долговязый улыбчивый американец, ведущий совещание, после выступления Гурова отчего-то сразу же заметно погрустнел. Он только и успевал призывать к порядку да напоминать о регламенте. Судя по всему, мистер Кастлер был разочарован ходом обсуждения столь важной темы. Наверное, оно ему виделось совершенно иным.
Японец Кано Эмигути, уже знакомый Льву Ивановичу, тоже оказался в составе этой секции. Он заявил о том, что вполне разделяет мнение Гурова.
Тут американец замахал руками в знак протеста, поднялся и заговорил:
— Леди и джентльмены! Проект постановления готовился учеными-правоведами, и вносить в него изменения вот так, на ходу, — это нонсенс! Для этого нужно дополнительное время, чтобы каждый пункт, предложенный господином Гуровым, мог быть детально обсужден и осмыслен.
— Секунду! — Лев Иванович вскинул руку и тоже поднялся со своего места. — Во-первых, мы принимаем не законопроект, а лишь фрагмент коммюнике, которое и должно будет стать ориентиром для парламентов, принимающих те или иные законы. Если мы одобрим, образно говоря, кривое постановление, то хромать на четыре ноги будет и все коммюнике. Попрошу поставить внесение поправок на общее голосование.
Председательствующий кисло поморщился и неохотно предложил присутствующим выразить свое отношение к пакету поправок, внесенных представителем российской стороны. Итоги голосования окончательно добили его. Почти все участники мероприятия, за исключением представителей Польши и Швеции, дружно подняли руки.
Работа той секции, куда попал Станислав Крячко, оказалась не менее бурной. Если не более. Стас по своей натуре был человеком эмоциональным, даже излишне горячим, чрезвычайно щепетильным в вопросах отношения к женщинам и детям. Он с полпинка набрал обороты и яростно включился в дискуссию, посвященную как обычному, уголовному сексуальному насилию, так и транснациональной торговле живым товаром.
Да и было с чего завестись! На заседании председательствовал представитель Нидерландов, кстати один из тех двоих голубков. В своем выступлении он целиком и полностью поддержал либерально-толерантные тенденции современного западного мироустройства. По его словам, пришла пора отказаться от патриархальных взглядов на мир. С его точки зрения, такие понятия, как «сексуальное насилие», «растление малолетних» и «педофилия», уже устарели. Их следовало вывести из использования в правовой терминологии и заменить на современные.
В частности, он предложил забыть грубое, тяжелое слово «изнасилование» и употреблять вместо него не столь шокирующий термин «интимная связь по односторонней инициативе». Понятие «педофилия», по его мнению, тоже уже не соответствовало веяниям эпохи. Всякую интимную связь с малолетними, по его мнению, следовало бы считать своего рода спонтанной инициацией ребенка во взрослую жизнь, особенно если тот стал жертвой гомосексуалиста! Голландец заявил, что подобное деяние следовало бы считать подсудным только тогда, когда оно вызвало какие-то негативные последствия. Их наличие должно быть доказано авторитетной врачебной комиссией!