– Что вы несете? Что за бред? Отпустите меня! – Он дернул плечом, и Изольда Львовна, покорившись, отняла руку.
– Случилось то, что случается рано или поздно со всеми, юноша. То, что пугает всех и каждого, но является неотъемлемой частью нашей жизни, – пыталась она успокоить Артема. Неожиданно ее речь перебил крик из другой части помещения.
– Скажи ты ему прямо! Ты умер, Артем! Все, тебе настал кирдык!
– Валерий, нельзя же так! – шикнула на вмешавшегося в разговор Изольда Львовна.
– Нет, ну а че нельзя-то? Пусть сразу все узнает. Ты ему еще два часа это размусоливать будешь, а результат все равно один!
– Валера, не шуми. Забыл, как сам себя вел тогда? – вмешалась в разговор Ольга.
– Не забыл. Потому и говорю, что сопли жевать нет смысла. Меня успокаивали, успокаивали, но я только в первую ночь во все поверил. И, если бы мне прямо сказали, ничего не изменилось бы.
– У вас коллективный бред? Или тут секта? – спросил Артем.
– Ага, секта. У меня друган был. Пол радетельской хаты в одну такую секту снес. Вот он удивится, когда сюда попадет, – рассмеялся Валера.
– Ты помолчишь сегодня или нет?! – Это приводило Ольгу в раздражение.
– В самом деле, Валера, пускай парень придет в себя, – подключился к разговору Олег, друг юморного и бестактного парня.
– Ладно-ладно. Велком ту хэл, бродяга! – с усмешкой и на ломаном английском обратился Валера к парню. – Хотя нет, ты же тут, с нами, значит, тоже недостоин. Наверно, пришибли где-то в подворотне. Ба-а… А может, ты, как этот, тоже герой? – кивнул он в сторону парня, стоявшего у окна.
– Тебе не так сказано было? Сиди молча! – рявкнул на Валеру парень у окна. – Солнце спряталось.
Только он это произнес, как тут же раздался оглушающий звон колокола.
– Артем, Валера хоть и бестактный, но говорит самую что ни на есть чистейшую правду. Понимаю, поначалу в это очень сложно поверить, иногда даже и не хочется, но это так. Тебя больше нет среди живых, – заключила Изольда Львовна и постаралась успокоить парня.
– Вы все тут сумасшедшие, да?! – закричал Артем.
– Ева, иди сюда, детка! – Оторвавшись от игры к Изольде подошла маленькая девочка с белыми волосами и большими ярко-голубыми глазами.
– Да, тетя, – обратилась она к женщине.
– Постой тут, моя хорошая, ладно? – Изольда Львовна погладила девочку по волосам и ласково приобняла ее.
Снова раздался звон колокола.
– Ты только не нервничай. Сейчас раздастся третий удар, и ты сам все увидишь. Главное, не переживай. Уже ведь все равно ничего не изменить, – обреченно тихо шепнула она.
– Увижу – что, мать вашу?! – не унимался Артем.
– А почему дядя кричит? Он не верит, да? Он ведь не верит? – подняла глаза на женщину Ева.
– Да, как и мы все когда-то, солнышко. – Женщина крепко прижала девочку к себе.
Раздался последний удар колокола. Артем нервно оглянулся, и его взгляд приковала эта девочка. Ангельской красоты невинный ребенок, который только-только выглядел как абсолютно здоровое и живое дитя, стал меняться на глазах. Ее кожа в мгновение ока побелела, яркие небесно-голубые глаза померкли, стали мутными, свинцово-серыми и холодными, зрачки расширились. Маленькое тельце неестественно быстро похудело, щеки впали, сквозь кожу проступили кости. Артем испугался, сделал шаг назад и услышал, как звон колокола постепенно сменяется на кашель, стоны и хрипы со всех сторон.
Девочка тоже закашлялась. Артем снова взглянул на нее, присмотрелся и увидел проступивший разрез на ее шее. Разрез не был похож на зажившую рану; он, скорее, походил на разрезы, сделанные по уже мертвому человеку, подобные тем, что делают в морге.
Он поднял глаза на Изольду Львовну. Ее кожа также приобрела могильную пепельность. Лицо ее выглядело так, словно кожу натянули на голые кости. Выделились скулы, а ореолы вокруг глаз потемнели.
Откуда-то со стороны донеслось очередное неестественное клокотанье. Парень перевел туда взгляд и увидел, как Валера, который еще минуту назад подшучивал над ним, совершенно преобразился. Его раздробленная челюсть выступила далеко вперед и свернулась в сторону, разорванные щеки, порванные губы, искромсанный язык были словно вывернуты наизнанку.
Рядом с ним сидели еще двое. У них также было изуродованы лица. У того, кто все время пытался одернуть Валерия, голова свисала. Переломанные шейные позвонки выступили наружу, прорывая мышцы насквозь. У второго, помимо изувеченного лица, на кадке зияла огромная глубокая рана, проникавшая внутрь.
Артем в ужасе отвернулся, посмотрел на девушку, которая привела его сюда, однако зрелище, представшее перед ним, было ничуть не лучше. Левая половина ее лица была искромсана и превращена в опухшую бесформенную бурую массу. Видимо, она перенесла жуткие побои. Ее забили до смерти.