– Да что ты можешь, баклан?! – взорвался пятьюстами граммами пластида Хоттаб – 33,33% «старика Хоттабыча». – Может, возьмёшься Кремль взорвать?
– Ни Кремль, ни ГУМ, ни даже ДК имени Горбунова взорвать я не смогу. – Геныч выдержал догую паузу. – А вот хозяина Кремля…
Во всех шести глазах «старика Хоттабыча» что-то мелькнуло. «Хоттабыч» как единое целое не был шокирован – скорее немного удивлён, что Геныч прочитал его потаённые (и не очень) мысли.
А Геныч понял, что угадал желание террористов – эмпатия у него была как у психолога, продавца бэушной дряни и черного пиарщика вместе взятых. А ещё Геныч не в первый уже раз поразился тому, как точно предсказывает будущее его психоделический опус – ни дать ни взять настоящая Книга Судеб!
– Ты тайный киллер, что ли? – спросил, развлекаясь, Гасан. – Наши лучшие люди, бесстрашные воины Аллаха, никак подобраться к Бездорогину не могут, а ты, мешок штатский, хвастливый, собираешься в одиночку президента прихлопнуть?
– Это он со страху, – прокомментировал Абдурахман, наконец перестав цитировать из «Гамлета» после ядовитого Генкиного реприманда.
– Какого президента?! – вскипел негодованием Хоттаб. – Ты что, русская свинья, за дураков нас держишь? Да ты и ночную сторожиху не способен вырубить, Шурик комедийный!
– Тогда отпустите меня!
- Уйдёшь, когда прикажем! – быстро сказал Гасан. – Если план не фантастический, можно послушать, прежде чем Хоттаб повяжет тебе «колумбийский галстук».
– Его вроде бы в «чеченский» переименовали, – сказал Геныч.
– Плохо о нас думаешь, – с угрозой в голосе произнёс «принц датский» чеченского розлива.
– Дайте мне его минут на пять, – попросил сделавший зверское лицо Хоттаб, – и он перестанет думать и соображать!
– Хотите, чтобы я убрал президента, перестаньте угрожать и ёрничать, – проявил твердость Геныч. – План я разработал давно, даже повесть хотел написать о том, как сравнительно легко можно ликвидировать человека № 1. Но долго не решался замахнуться на такое, пусть и на бумаге.
– Пересрал, – тихонько вставил Гасан.
– Ну да, пересрал.
– Хватит беллетристики, – сказал по-актёрски начитанный Абдурахман.
– Чем конкретно думаешь ты поразить президента? – спросил Гасан. – Пулей? Стрелой? Кирпичом?
– Пуля – дура, штык – молодец, – заулыбался обладатель смешного акцента Хоттаб. – А мой ножичек подлиннее штыка будет.
– Ни первым, ни вторым, ни третьим, ни тем более четвёртым, – досадливо поморщился Геныч. – Не будет ни шума, ни пыли, ни крови.
«Старик Хоттабыч» – сразу все его сто процентов – засмеялся.
– Ай да трусливый русский затейник! – сказал, просмеявшись, Гасан. – Выкладывай в подробностях.
И Геныч выложил в подробностях – в мельчайших. Отморозки только головами покачивали, языками цокали да в потылицах почёсывали. «Старик Хоттабыч» был приятно удивлён и даже немного шокирован – о Волька ибн Алёша!
– М-да-а, – протянул Гасан по завершении изложения Генкиного «синопсиса». – Не знаю, что и думать. Сомнений, как вы, русские, говорите, вагон и маленькая тележка. Это всего лишь абстрактная схема, без привязки к конкретному времени и месту. А мы хотели бы знать, когда и где это можно осуществить.
Для Геныча ответить на эти фундаментальные (что? где? когда?) вопросы не представляло труда – бери да читай готовые ответы в собственном романе.
– Двадцать первого августа будущего года состоится открытие памятника Илье Муромцу, – начал Геныч. - Открытие будет приурочено к 1140-летию города. Съедется куча гостей – Муром ведь входит в пятерку старейших российских городов, уступая пальму первенства лишь основанному в V-м веке Дербенту. В общем, пьянка намечается грандиозная.