Те времена прошли безвозвратно.
Из оврага тянуло, как из параши. С самодельным поясом отягощений никто здесь не носился. Собравшиеся внизу люди чинно сидели кружком, готовясь к совершению несложного обряда-ритуала – явно не вудуистского. Члены популярной в России «секты» были молоды, очень молоды – самому старшему едва ли стукнуло тринадцать.
Сокращая путь, Геныч спустился вниз по заминированному базарными торговцами склону. В «полиэтиленовый» период своей никчёмной жизни (когда пришлось идти на базар торговать плёнкой) он и сам частенько отливал здесь – на пару с женой. Рядышком журчали и попукивали другие парочки – не только «полиэтиленовые».
– Кто из вас самый бедовый, пацаны? – спросил Геныч, подходя к «пёстрой шайке», ничуть не смущённой появлением в облюбованном ею месте смурного дядьки в годах. Он подмигнул круглолицему, с тёмными глазами-бусинками, подростку: – Ставлю тосненский «Момент» против просроченного «Дихлофоса» – это ты, дружок!
– Ну я, а что? – воспринял грубую лесть как должное пацан, тем самым подтверждая свою уникальную «бедовость».
– Разговор есть, – сказал Геныч, будто ненароком вытесняя парнишку из слишком тесного круга порочных друзей, уже вооружившихся полиэтиленовыми пакетами. – Давай всплывём наверх со дна этой параши, – предложил он. – Посидим в парке, я тебе кое-что шепну на ушко.
Они выбрались из оврага, на входе в парк имени Ленина прикупили по мороженому и устроились на уединённой скамейке под старыми липами.
Геныч действовал наверняка. Парнишка был боек, умён и смел. С таким помощником и захочешь, а не проиграешь. Ему шёл всего лишь двенадцатый годок. Соверши он нечто из ряда вон выходящее – ему не придётся нести за содеянное никакой уголовной ответственности. Геныч даже не особенно старался-напрягался, уговаривая паренька принять посильное и не представляющее для него опасности участие в «покушении века». Всё решили гены – не Генкины, а паренька.
А наследственность у юного токсикомана Костика Кармашова была что надо. Костик и статью, и лицом, и рано проявившейся тягой к опасным авантюрам вышел в своего дедушку Константина, на пару с которым Геныч много лет назад обчистил склад противогазов фанерного комбината на Рио-де-Фанейро. В настоящее время старший Костик привычно парился на нарах – «ходка» была то ли четвёртой, то ли пятой по счёту. Обычная история – через кичман прошло более половины жителей муромского гарлема с красивым именем Рио-де-Фанейро.
Плывущий в ладье Харона дядя и склонный к токсикомании и авантюризму мальчик просидели на скамеечке без малого целый час.
– Замётано! – без тени ехидства, сомнений и страха сказал Костик.
Не ждавший другого ответа Геныч снабдил Костика деньгами и договорился о способе связи – да простится писаке подобная чушь! В завершение первой деловой встречи с новым подельником Геныч повёл его на базар. Через знакомого грузчика по дешёвке прикупил у бойких тёток два лотка «задумавшихся» помидоров, переложил некондиционные томаты в полиэтиленовые пакеты и вручил «подарочек» Костику.
– Тренируйся как зверь, вождь краснокожих! Вот тебе ещё «бобы». Как только «снаряды» в пакетах закончатся, прикупи новые – и так хоть понемногу, но каждый день. А клей «Момент» выбрось на помойку – лучше бананы ешь.
При слове «бананы» губы Геныча почему-то расползлись в похотливую улыбку.
– Ладушки! – кивнул смышлёный Костик. – Уж я-то не промажу – я страсть какой «целкий»!