— Угу, именно на мед. — я сделала очередную затяжку.
Из-за кулис вывели еще одну обнаженную девушку, и тут прищурилась я. Меня заинтересовала ее необычная внешность. Она вроде такая милая, и молоденькая, но этот ее совершенно не детский взгляд. Этот взгляд убитой жизнью женщины, что видела так много, что ей уже самой от этого страшно. Может быть, я слишком сентиментальна, но таких зеленых глаз я никогда в жизни не видела. Ее каштановые, вьющиеся в мелкую кудряшку длинные волосы, закрывают лопатки, мягко спадают на плечи, и лишь кончики касаются груди. Она хмурится. Круглолицая девушка робко смотрит на присутствующих в зале людей. Откровенно говоря, она толстенькая. Невысокий рост, и это ее созревшее телосложение очень необычно смотрится на фоне ее сверстниц. Женщина отвела ее в сторону, где сидят четырнадцатилетние девочки. Животик с выцветшими растяжками, полная, налитая грудь и складки, что явно отчерчивают линии груди, живота, плавно переходящие по животу разделяя ярко две половики вверх и аппетитного низ. Тяжелые бедра, и округлые ягодицы. Кожа ее тела еще розовая. Она никогда не чувствовала, как грубость доводит до безумия, и ты начинаешь кричать, извиваться от агонии удовольствия, до которой доводит именно боль. Девушка смущенно прикрывала предплечьем крупные ореолы сосков, и облизывая сухие губы, она снова посмотрела на этот сброд в баре, после чего покраснела словно незрелая помидорка. У толстушки морщинка на лбу, и полные губки бантиком цвета ее ореолов. Это заставило меня ухмыльнутся, но одна деталь ее личика все же заставила меня задуматься. Крупный нос. Нетипичный носик для русской девушки, и тем более остальных наций. Это меня зацепило.
— Кто она? — спросила я у Отто кивая в сторону новенькой.
— Что тебе интересно узнать, милая? — наглец обнял ладонями спинку стула на котором сижу я.
— Имя, возраст, откуда она и вообще история ее жизни. — я улыбнулась. — или ты слишком хорошенький папенька, который не интересовался подобными вещами?
— Прекрати меня обижать, милая. — Отто облизнулся. — зовут Никой. Ей четырнадцать лет и, между нами говоря, кричит она так, что заслушаешься. — он заурчал. — любимица наших офицеров. Им нравится ее покорная кровь. Очень нравится. Они зовут ее «Танцующая во тьме». Ника не сопротивляется, как другие, и выполняет любой каприз мужчины. Любой. Чувствительна к боли, любит ласку, и когда сдавливают горлышко, чтобы она не могла дышать.
— Хм. — я затушила сигарету. — так откуда она?
— Не могу точно сказать, но знаю, что она пыталась сбежать из плена, и ее отдали мне на воспитание новой бабочки. — Отто облизнулся. — простая история, верно?
— Чушь все это, Отто. — ухмыльнувшись ответила я.
Опешив он развел руки в сторону.
— Хочешь сказать, что я вру? — он облокотился ладонью о стол.
— Да, я хочу сказать, что тебе нужно меньше трепаться! — ответила с ухмылкой я.
— Зато мои девочки меня любят. — Отто провел своей ладонью по щетине на лице.
— Твои девочки будут возвращаться к тому, кто над ними верховодит. Оставь свои позывы любви в сторону. Здесь ее нет.
— Ты чокнулась, да? — Отто заметно взбудоражился. — я сказал тебе, мои девочки любят меня, как отца, а я их, как дочерей. — он направился в сторону, но вдруг резко обернулся, и снова подошел ко мне. — как дочерей своих кровных!
— Отто, заткнись, и прекрати резать мне слух своей ересью, пустобрех несчастный. — спокойно ответила я, ибо была права.
— Хочешь сказать, что любая из моих дочерей будет скулить по тому, кто ей внушает страх? — он встал в позу «руки в боки».
— Угу, и вернется она к тому, кто поставит ее перед фактом, что у ее душонки теперь новый хозяин. Ты глупый, Отто, и просто не понимаешь, что их рядом с тобой держит страх, а не тот фарс, что ты называешь любовью.
— Вранье!!! — завопил Отто.
— Так давай тогда поспорим. — я достала из кармана жилетки кошелек. — я покупаю твою Нику, и доказываю, что такая шавка, как она, вернется к моим ногам, если я отпущу поводок.
— А, давай! — молодой человек разулыбался. — а если я окажусь прав, то ты вернешь мне ее цену вдвойне.
— Договорились, — я достала несколько крупных купюр. — но если я окажусь права, то я вернусь сюда, сломаю тебе нос и рухнет твой авторитет, папочка.
Мы ударили по рукам, и как только деньги оказались в его руках, то весь боевой настрой Отто испарился, как и желание, чтобы Ника возвращалась к нему. Я знала, что он любит пускать пустые слова, за которыми ничего не стоит, и это дело с продажей женщин скоро просто выйдет ему боком, но только сейчас его карман греет хозяину душу.