— Моя сестра всегда просила меня заплетать ей волосы, когда нашей мамы не было рядом, — говорит он, не глядя мне в глаза, и в этой фразе столько боли, что она пронзает меня до самого сердца.
— Оксана была глухой от рождения. Она была старше меня на четыре года, поэтому я выучил язык жестов раньше, чем научился читать.
Он говорит в прошедшем времени, и по тону его голоса...можно понять, что с его сестрой случилось что-то плохое. Михаил поднимает голову, и наши взгляды встречаются в зеркале. У него такой затравленный взгляд, и я точно знаю, что произошедшее гораздо хуже, чем я могу себе представить.
Я беру из шкафа резинку для волос, протягиваю ее Михаилу и жду, пока он закрепит косу.
— Боюсь, не самая лучшая моя работа. — Он вздыхает. — Возможно, ты захочешь переплестись.
— Она идеальна, — жестом говорю я, глядя в зеркало.
Михаил кладет руки мне на бедра, поворачивает меня к себе и проводит пальцем по моему лицу.
— Прости.
Я вздыхаю, тяну его за руку, пока он не сгибается, и целую его в губы.
— Я прощен?
«Еще нет. Для этого тебе придется еще потрудиться.»
Он приподнимает левую бровь, и слегка улыбается.
— Что ты имеешь в виду? Какую-то ручную работу?
«Да.» Я улыбаюсь и начинаю расстегивать пуговицы на его рубашке.
Я чувствую его руки на моем животе, Михаил поднимает их и задирает мою футболку.
— Тогда мне лучше начать.
Он стягивает с меня футболку через голову, снимает трусики и поворачивает меня лицом к зеркалу. Я смотрю на наши отражения - я полностью обнаженная, а он стоит позади меня в черной рубашке и брюках. Михаил целует меня в шею, одновременно медленно спуская руки с моей талии, по бедрам и ниже.
— Я хочу, чтобы ты увидела, — он скользит правой рукой еще ниже, между моих ног, — как ты прекрасна, когда кончаешь.
Он проводит пальцами по моей киске, одновременно покусывая мое плечо, заставляя меня вздрагивать от совместных ощущений. Один палец вводит в меня, и я хватаюсь за его предплечье, прижимаясь к его руке. Видеть себя в таком виде, когда он так интимно прикасается ко мне, будучи полностью одетым, — за гранью дозволенного.
Он обводит пальцем клитор, а затем нажимает на точку над ним. С моих губ срывается тихий стон, и я закрываю глаза, наслаждаясь ощущениями.
— Смотри в зеркало, Бьянка. Или я остановлюсь.
Я мгновенно открываю глаза.
— Хорошая девочка.
Я не могу оторвать взгляд от сцены в зеркале. Михаил прижимается ко мне, его руки между моих ног, а губами прочерчивают линию поцелуев на моем плече. Он ввел еще один палец, а другой рукой он начинает дразнить клитор, меняя темп с медленного на быстрый, затем снова на медленный, вызывая у меня сильную дрожь.
— Кончи для меня, мой ягненок, — шепчет он мне на ухо и загибает пальцы внутри меня, надавливая на клитор, и я взрываюсь.
Дрожь, настолько сильна, что я не могу удержать себя в вертикальном положении, поэтому я хватаюсь обеими руками за его предплечье и смотрю на отражение Михаила. Спокойный. Ни один волос не выбился из прически. Смотрит прямо мне в глаза. Злой, коварный человек. Молчаливые типы всегда самые опасные.
Глава 12
Бьянка крадет мою одежду. По моим подсчетам, она украла по крайней мере четыре футболки, мою любимую толстовку и одну рубашку. И, похоже, решила, что ей нужна еще одна толстовка для своей коллекции.
— Эта подойдет? — спрашиваю я.
«Да. Идеально». — Бьянка берет черную толстовку, которую держу в руках, надевает ее и начинает закатывать рукава.
Я знаю, что она забрала свои вещи. Денис ездил к ее отцу два дня назад и привез коробки, которые упаковала ее сестра.
— Есть шанс, что я получу ее обратно? — говорю я и ласкаю ее лицо тыльной стороной ладони.
Она смотрит на меня, ухмыляется и качает головой. Моя маленькая воровка. Я улыбаюсь, беру ее за подбородок, и целую.
— Сиси, Сиси, они снова целуются! — кричит Лена откуда-то позади меня. — Роби попросил поцеловать меня сегодня, и я разрешила. Он поцеловал меня в щеку. Завтра я скажу ему, чтобы он поцеловал меня в губы.
Я поднимаю голову. Поворачиваюсь, иду на кухню, где Лена смотрит, как Сиси готовит обед, и приседаю перед дочерью.