— Конечно, Магде так натерпелось подойти и рассказать мне, что такие вещи вполне ожидаемы, ведь ты теперь живешь с русским, а они не такие цивилизованные, как все люди. Я ненавижу эту женщину. — Она кладет сумочку обратно на настенную вешалку и поворачивается ко мне. — Я думаю, Бруно совершил ошибку, выдав тебя замуж за этого человека. Ты слишком утонченная и нежная для такого, как он. Знаешь, как люди называют вас двоих? Красавица и чудовище. Вполне подходит. Полагаю, вы занимаетесь сексом. Я не понимаю, как ты позволяешь ему прикасаться к себе.
Я секунду смотрю на нее, потом начинаю искать в сумке свой телефон. Знание языка жестов моей матери слишком ограничено, чтобы понять, что я хочу ей сказать. Я достаю его, набираю текст и показываю ей экран.
«Мы занимаемся сексом каждый день, и я могу заверить тебя, что это самый лучший секс, который у меня когда-либо был. Что касается прикосновений, то я получаю огромное удовольствие, когда прикасаюсь к нему и еще большее, когда мой муж прикасается ко мне. Особенно в интимном плане. Михаил мастерски владеет пальцами и еще более искусным ртом. Но больше всего я люблю, когда он прижимает меня к стене, и после этого я обычно не могу ходить.»
Ее глаза становятся все больше и больше, пока она читает, а потом мама сует телефон мне в руку, как будто он ее обжег.
— Бьянка, ты не говоришь о таких вещах своей матери. — Она сжимает виски и качает головой.
Я снова начинаю печатать, а когда заканчиваю, беру ее руку и вкладываю телефон в ее ладонь экраном вверх.
«И скажи Аллегре, что, если она продолжит распускать небылицы о моем муже, я расскажу всем, кого знаю, что у нее имплантаты в заднице и груди. Я сфотографировала заключение врача, которое нашла у нее в столе. Еще одно слово, и я разошлю их всем ее друзьям. Передай ей это.»
Я знала, что эти фотографии однажды пригодятся. Аллегра создавала себе имидж естественной красавицы. Поэтому, если ее друзья узнают, что несколько лет назад она вернулась из Бразилии с гораздо большим, чем просто загар, это будет социальным самоубийством.
— Ты не посмеешь.
«А ты рискни», — отвечаю жестами я.
Мама удивленно смотрит на меня.
— Он тебе и правда нравится.
Я вздыхаю. Нет смысла говорить ей, что я влюблена в своего мужа. У мамы всегда были проблемы с пониманием эмоций, и я давно уже этим смирилась.
Мы проводим еще несколько минут, перебирая сумки, а затем переходим в следующий магазин, где мама выбирает пару платьев и направляется в примерочную. Пока я жду ее, достаю телефон, стараясь не обращать внимания на парня, который разглядывал меня с другой стороны магазина с тех пор, как мы вошли. Я привыкла к тому, что мужчины смотрят на меня. Это происходит постоянно, но это не значит, что мне это нравится. То, что я красивая, не означает, что мне нравится, когда прохожие мужчина разглядывают мою задницу.
Я листаю ленту в телефоне, когда чувствую руку на своей талии. Я сжимаю ручки своей сумки и поворачиваюсь, готовая ударить идиота ею по голове, но передо мной стоит Михаил.
— Думаю, в следующий раз мне стоит объявить о себе, иначе я рискую получить телесные повреждения, — ухмыляется он.
Я бросаю телефон в сумку.
«Может быть.» — Я усмехаюсь. — «Я думала, ты работаешь.»
— Я пытался. — Он кладет руку мне на шею. — Но продолжал представлять себе мужчин, идущих за тобой, как за маяком. И не мог сосредоточиться. Не мог думать ни о чем другом. Это сводит с ума, Бьянка.
«Значит, ты следил за мной в торговом центре?»
— Да.
«Как долго?»
— Три часа.
«Ты в курсе, что у тебя есть проблема?»
— Да, знаю. — Он наклоняется и шепчет: — Некоторые парни наблюдали за тобой, когда ты примеряла платье. Когда ты вышла из примерочной, они пожирали тебя глазами, и мне пришлось вмешаться.
От удивления у меня округляются глаза.
«Они живы?»
— Я вышвырнул их из магазина, когда ты не видела. В следующий раз я не буду таким деликатным. — Он берт меня за подбородок и поднимает мою голову. — Никому не позволено смотреть на мою жену так, как это делали они.
Я на мгновение закрываю глаза, чтобы успокоиться, потому что это меня серьезно заводит. Стоит ли мне беспокоиться о том, что я нахожу его собственничество сексуальным? Я за феминизм и эмансипацию, и чувствую себя виноватой, потому что при одной мысли, что Михаил отпугивает мужчин за один взгляд на меня, между ног начинает покалывать.