— Хорошо, теперь, пожалуйста, постарайся не судить строго. Все не так плохо, как кажется, — говорит она и открывает перед нами двойные двери.
Первое, что я слышу, это глубокий голос, кричащий по-русски, затем еще два женских голоса присоединяются к крику, а затем раздается звон столового серебра. Я вхожу в кухню следом за Ниной и замираю на месте.
Огромный мужчина лет шестидесяти в белом фартуке, стоящий перед плитой, показывает на черный дым, выходящий из духовки, и кричит на девушку по другую сторону кухонного острова. Позади него другая девушка бьет его тряпкой по спине. А в углу пожилая женщина с короткими седыми волосами кричит на повара, угрожая ему ложкой для соуса.
— У нас гость! — кричит Нина, и все поворачиваются к нам. — Это Бьянка, жена Михаила. Будьте вежливы".
Они оглядывают меня, кивают и возвращаются к своим крикам.
— Ну, попробовать стоило. Извини. — Нина пожимает плечами.
Я беру телефон из сумочки, набираю текст в сообщения и показываю экран Нине.
— О, мы не мешаем. Вполне обычный день на кухне. Не волнуйся. Пойдем к Варе, ты можешь написать для нее рецепт пасты, а она проверит, есть ли у нас ингредиенты. Поскольку Валентина опять сожгла мясо, нам понадобится запасное блюдо. Можешь проинструктировать Игоря, как его приготовить, если ты не против?
Я смотрю на нее в замешательстве. Как это она хочет, чтобы я проинструктировала повара? Сомневаюсь, что он знаком с языком жестов. Наверное, Нина замечает мое недоумение, потому что она пренебрежительно машет рукой.
— Не волнуйся. Игорь все равно говорит только по-русски. Просто показывай пальцем. Со мной это работает, по крайней мере, большую часть времени.
— Ты разговаривал с Душку? — спрашиваю Романа и отпиваю глоток виски.
— Да. Он говорит, что не имеет никакого отношения ни к стрельбе, ни к парням, которые следили за тобой.
— И ты ему веришь?
— Не совсем. — Роман откинулся в кресле и стиснул зубы. — Здесь что-то не так. Все парни были албанцами, но никто из них не работал на Душку. Просто случайные члены банды. В одном я уверен точно — всех их нанял один и тот же человек.
— Может быть, это подстава, чтобы заставить нас напасть на албанцев. У нас товар, албанцы его покупают. Если мы начнем с ними войну и прекратим поставки, албанцам придется искать другое место.
— Ирландцы? — Он приподнимает брови.
— Не-а. Итальянцы.
— Бессмыслица какая-то. Зачем дон согласился на прекращение огня и брак, чтобы объединить Козу Ностру и Братву, если они все равно планировали заключить сделку с албанцами?
— Чтобы выиграть немного времени. — Я достаю телефон и начинаю просматривать фотографии. — Мне показалось странным, что брата Бьянки не было на свадьбе. Они близки. И было непонятно его отсутствие, когда я спросил ее, где он, она сказала, что Бруно послал его по делам, и он до сих пор не вернулся. Угадай, где он.
— Ой, у меня такое чувство, что ответ мне не понравится.
Я открываю фотографию, которую наш контакт в Мексике прислал мне сегодня утром, и передаю телефон Роману.
— Сукин сын, — говорит он, глядя на экран.
— Ага. Сын Бруно и Мендосы, нашего главного поставщика.
— Похоже, итальянцы подставили албанцев, или, по крайней мере, пытались это сделать, чтобы мы ополчились друг на друга. Скорее всего, они надеялись, что, когда наши деловые отношения закончатся, они придут и предложат албанцам поставлять наркотики.
— Да. Но я думаю, что это все дело рук Бруно. Ему нравится лизать задницу дону. Думаю, он планировал сообщить ему об этом только после того, как приведет все в движение.
— Ну, мы не собираемся воевать с албанцами, так что Бруно в итоге получит много товара и ни одного покупателя.
— Я уверен, что дон Агости будет недоволен, что Бруно действует за его спиной, — говорю я. — Тем более, что дон сам согласился на договор, между нами.
— Знаешь, мне всегда было интересно, почему Бруно предложил свою дочь для брака.
— Он хотел получить информацию изнури братвы. Бьянка сама мне об этом сказала.
— Да неужели? И что она ответила?
— Да. Она ответила «нет». На двери моего домашнего кабинета установлена бесшумная сигнализация. Бьянка никогда не пыталась проникнуть внутрь, Роман.
— Уверен? — Он искоса смотрит на меня. — Абсолютно уверен?
— Да. А что, ты сомневаешься в моих словах?
— Конечно, сомневаюсь. Ты безнадежно влюблен в нее, это видно любому.
Я смотрю на стакан в своей руке. Свет отражается в темно-коричневой жидкости точно так же, как и в глазах Бьянки.