Телефон в моей руке звонит, показывая номер Бруно Скардони.
— Я убью тебя, Бруно, — говорю я, как только отвечаю на звонок. — И сделаю это медленно и мучительно.
— Я пришлю тебе адрес. Ты приедешь один, или я причиню ей боль.
Сообщение с адресом где-то в пригороде приходит после того, как он прерывает звонок. Я включаю заднюю передачу и нажимаю на педаль газа.
У меня уходит почти час, чтобы добраться до захудалого дома на окраине Чикаго. Полуразрушенное строение, окруженное зарослями травы и сорняков. Две машины припаркованы рядом, прямо перед дверью, которая висит на петлях. Двое мужчин стоят по обе стороны двери, еще один - возле одной из машин.
Я быстро отправляю сообщение Денису, приказывая ему немедленно приехать сюда, затем беру свой пистолет из-под сиденья и направляюсь к дому.
Я смотрю на отца, который откинулся на спинку потрепанного дивана напротив меня, держа в руке пистолет. Он не убьет меня, я это знаю. Бруно может быть подонком, но он не убьет собственную дочь, верно? Я понятия не имею, что происходит, но очевидно, что что-то случилось. Что-то серьезное, потому что я никогда не видела своего отца в таком состоянии. Костюм, который он носит, в полном беспорядке. Его обычно тщательно зачесанные назад волосы в беспорядке, и хотя его поза расслаблена, рука на колене слегка подрагивает, а большой палец быстро постукивает по ноге. Я знаю, о чем он говорит. Он зол, но, судя по его глазам, он также напуган.
Нехорошо.
—— Я все спланировал. Все было идеально, — говорит он, глядя на стену позади меня. — Каждую мелочь. Всё было превосходно! Втянуть братву в войну с албанцами, а потом захватить их бизнес. Свадебный стрелок обошелся мне в пятьдесят тысяч, а бандиты, которые должны были убить твоего сукиного мужа, еще в сто пятьдесят. Тупые идиоты.
Я просто смотрю на него в шоке. Вся наша семья была на том свадебном приеме! И я была в одной машине с Михаилом, когда те парни начали преследовать нас, они могли убить нас обоих. Неужели ему было все равно?
— Я был так уверен, что все пойдет по плану, пока твой муж не взорвал мой груз прошлой ночью. Пятнадцать миллионов. Все пропало. Дон, наверное, уже знает. Я по уши в дерьме.
Он смотрит на меня, и по его лицу расползается безумная улыбка.
— Но я не пойду на дно один. Я убью этого сукина сына, даже если это будет последнее, что я сделаю.
Звук приближающейся машины достигает моих ушей, и кровь леденеет. Нет. Пожалуйста, Боже, нет. Я сильнее дергаю за путы, которые пыталась развязать последние тридцать минут. Мое правое запястье уже стерлось. Нужно еще немного ослабить веревку, и я смогу вытащить руку.
Перед домом раздается выстрел. За ним быстро следуют еще два.
— Вот ублюдок. — Мой отец встает с дивана и идет ко мне.
Я откидываюсь назад в кресле, чтобы спрятать руки от его взгляда. Он останавливается справа от меня и поднимает пистолет к моему виску как раз в тот момент, когда в дверь врывается Михаил. Наши взгляды сталкиваются, и на мгновение я могу лишь наблюдать, как он застывает на месте, внешне полностью контролируя себя. Его темно-синий взгляд фокусируется на пистолете у моего виска.
— Ты убил моих людей? — усмехается отец.
— Да. Отпусти Бьянку. Это касается только нас двоих, Бруно.
— Я так не думаю. Думаю, я бы предпочел, чтобы она смотрела. Все равно она во всем виновата. Не так ли, cara mia? — Он смотрит на меня с такой ненавистью, что у меня перехватывает дыхание. — Ты просто не могла хоть раз в жизни сделать так, как я сказал. Я был так взволнован, когда узнал, что тебя выдадут замуж за Мясника Братвы. О, какие у меня были планы. Знаешь, мне интересно... знаешь ли ты, почему его называют Мясником?
— Бруно, не надо, — говорит Михаил.
— О, ты не сказал ей? — Мой отец смеется, берет меня за подбородок двумя пальцами и поворачивает мою голову так, что я снова оказываюсь лицом к Михаилу. — Посмотри на своего мужа, Кара. Ты знаешь, что он делает для Братвы?
Михаил смотрит на меня, его тело напряжено, челюсть сжата, но он ничего не говорит. Я уже знаю, что он занимается распространением наркотиков, поэтому не понимаю, почему он молчит.
— Он пытает людей, Бьянка. Он любит называть это добычей информации, но на самом деле твой муж бьет их, режет и делает всё, чтобы заставить их заговорить. Посмотри на него хорошенько и увидишь настоящего человека, ради которого ты продала свою семью.
Я смотрю на Михаила, желая, чтобы он что-то сказал, чтобы сказал моему отцу, что он лжет. Но он молчит. Вместо этого он сжимает руку в кулак, медленно поднимает ее к груди и делает круговое движение, глядя на меня голубым глазом с грустью. Жест, означающий «Мне жаль.»