Зоя улыбнулась.
– К чему такая таинственность? – Вы можете приходить и при брате.
– Ах, нет, нет. Ваш брат – такой странный человек и, кажется, недолюбливает гостей.
– Откуда у вас такие сведения?
– Мне говорил Петя Бобков. Вы его знаете?
– Не помню. Но дело в том, что мы послезавтра уезжаем в город, так что уж милости просим на Саперный.
– Ах, вы уезжаете!
– Это ничего не меняет. Приходите.
– Почему у вас мебель и занавески ярко-зеленого цвета?
– Брат любит этот цвет. Это тоже – странно по вашему?
– Не смейтесь, что я так глупа.
– Что вы, милая Антонина Петровна! Я и не думаю этого. Я просто пошутила.
– Ваш брат тоже любит шутить?
– Еще больше меня, так что вы берегитесь.
– Я тогда лучше не приду.
– Нет, приходите, пожалуйста, и непременно при Викторе. Вы увидите, что он вовсе не такой бука и чудак, как вам кажется. Он просто человек со вкусом.
Куртинина вздохнула. Но Зоя Андреевна была так ласкова, что скоро Антонина Петровна совершенно освоилась и не торопилась бы уходить, если б не думала, что Виктор Андреевич может с минуты на минуту вернуться. Прощаясь с Зоей, записала их городской адрес, заглавия некоторых книг, которые заметила в шкафу и вдруг спросила:
– Дорогая Зоя Андреевна, у вас, наверное, большая трагедия в прошлом!
Та рассмеялась превесело, а Куртинина надула губы.
– Чему вы смеетесь?
– Простите. Почему вы думаете, что у меня какое-то несчастье, а потом кто вас научить так смешно выражаться? «Трагедия в прошлом».
– Я же говорила, что я очень глупа!
– Простите меня. Вы вовсе не глупы, вы очень милая девушка, но у вас смешные слова и смешные мысли. Простите меня.
Новые подруги скоро помирились и расстались, взяв обещания видеться.
С этого и началось переустройство Антонины Петровны. Она пылала любовью. Была счастлива, что видится с Ивиным, слушает, как он поет, разговаривает с ним. У Ивиных, действительно, бывало очень мало гостей, и визиты влюбленной и простодушной Куртининой вносили уют и тепло в их гармоничное, но холодноватое существование. Зоя Андреевна чаще улыбалась и думала:
«Всё-таки всякая женщина в глубине души сваха!»
Она давно уже знала о любви Антонины и, казалось, покровительствовала ей слегка. Одного она не знала, да и никто не подозревал.
Тайком ото всех Антонина Петровна разучивала песни Дебюсси, брала уроки английского языка, практиковалась в шахматы, сшила себе зеленое платье и накупила целый угол ткан. Как это было трудно, одной любви известно! Но Куртинина хотела сделаться женщиной со вкусом и быть достойной своего избранника, чтобы ничто не стояло между ними.
Всеми этими новостями сна собиралась поразить Ивина у себя на вечере, который откладывала со дня на день, чтобы лучше подготовиться.
Наконец наступил и самый вечер. Антонина Петровна, красная, взволнованная, принимала тех же гостей, которые бывали у них и летом. Зеленое платье удивительно не шло к ней и делало лицо её еще более воспаленным. Все переглядывались, когда она вставляла в разговор английские фразы, но верх удавления был, когда на просьбу спеть что-нибудь, она подошла к роялю и начала не «Средь шумного бала», а романс Дебюсси. Пела она тщательно и добросовестно, но тяжело и деревянно.
– Ну, что это! Тонечка, спой что-нибудь из прежнего! – раздались голоса. – «То было раннею весной!» «Ямщик, не гони».
Антонина Петровна заявила, что больше петь не будет, и, проходя мимо Ивина, не удержалась, чтобы не шепнут:
– Вы довольны?
– Я очень люблю этот романс! – ответил тот уклончиво, но вообще смотрел добродушно и весело. Наклонясь к собеседнице, он уже шёпотом сказал:
– Мне нужно поговорить с вами.
Антонина Петровна торопливо взяла его под руку и они прошли в столовую.
Наконец, раздались такие обыкновенные, всегда волнующие слова признания. Ивин выражался именно, как всегда творят в таких случаях.
Куртинина шептала, восторженно глядя в потолок.
– Что вы шепчете? – удивился Виктор Андреевич.
– Я так ждала этой минуты, что сочинила ваши слова заранее и теперь говорю их.
– И что же они совпадают с моими настоящими словами?
– Вполне!
Оба рассмеялись.
– А знаете, я тоже сочинил ваш ответ.
– Какой же он?
– Я согласна, поговорите с папой. Совпадает?
– Вполне!
Куртинина мечтательно начала:
– Я так старалась переделать себя, свои вкусы, быть достойной вас, и вы оценили, это. Я полюбила то, что вы любите, стала другой, совсем другой, и вы полюбили меня.