Тихий уголок
За субботу-воскресенье моё семейство окончательно меня замучило. Каждый требовал внимания, и я крутилась, как хомяк в колесе. Дети не могли поделить пульт от настенного телевизора, хотели ещё блинчиков, носились по квартире и соревновались, кто громче кричит и хохочет. Мой благоверный поучал и воспитывал их с диванного трона, и одновременно интересовался, куда я дела его любимую рубашку. Если бы на улице распогодилось, я бы вытащила всю компанию на прогулку, но по закону подлости все выходные накрапывал тёплый майский дождик.
Хотя соседям наверху ненастье явно не мешало: у них привычно раскручивалась шумная гулянка, из распахнутых окон гремела музыка. Наш потолок ритмично сотрясали басы и дружное притопывание подвыпивших гостей. Порой особо удачные аккорды заставляли в испуге прижиматься к полу нашего кота - он настойчиво вертелся на кухне под ногами, требуя ещё кусочек тушёной печёнки и не оставляя надежды, что однажды я всё-таки споткнусь об него, растянусь и грохну об пол тарелку с чем-нибудь вкусным. Собирать вкусное языком с пола у него выходило талантливо, даже если его не просили.
Сей бедлам следовало просто выдержать. А к понедельнику, разумеется, тучи разошлись, и выглянуло солнышко, ласково обсушивая намокший город. Но уже настало время не гулять, а снаряжать семью для выхода во внешний мир.
Наконец, всех отправила. Одних в школу, других в садик, третьих на работу… Всё, хватит! Забастовка. Я заслужила несколько часов покоя.
Но во дворе монотонно загудел автомобиль. Опять мальчишки балуются? В воскресенье они так развлекались: раскачивали припаркованные автомобили, покуда не срабатывала сигнализация, и резво прятались, наблюдая, как носятся туда-сюда разгневанные владельцы. Досталось и нашей развалюхе, но муж уже привык и меланхолично щёлкал пультом прямо из окна второго этажа, выключая звук. И иногда сурово порыкивал для острастки, завидев хихикающих сорванцов. Но ведь сегодня вся ребятня в школе?
Сигнализация замолкла, зато начал раскручиваться скандал – один мужской голос и два-три старушечьих. Ага, понятно: на сцене - местная лига борьбы с автовладельцами, состоящая в основном из одиноких бабуль в возрасте от шестидесяти до восьмидесяти. Что странно, в прочих вопросах они оказывались вполне вменяемыми. Многие из них вышли на пенсию со средних руководящих должностей и прекрасно умели общаться с людьми
Но когда дело касалось стоянки машин во дворе, распития пива на скамейке или иного проявления мужского духа, они не на шутку зверели и набрасывались на противника сообща, напоминая собачью стаю. А в свободное время строчили жалобы во все инстанции. Не приведи бог превратиться в эдакую к старости!
Жили по соседству и иного типа бабушки, но их как-то не было слышно: они занимались внуками, помогали взрослым детям, обихаживали своих немолодых супругов - и в целом производили впечатление вполне довольных жизнью.
Скандал снаружи стих. Я ещё с часок повозилась, уничтожая вчерашний хаос, потом выглянула в окно. Интересно… одна из бабулек-воительниц стояла возле машины недавнего оппонента и чем-то тихонечко орудовала. Я вгляделась… да она же пишет фломастером на капоте! Бог мой… сосед недавно возмущался малолетними хулиганами, пишущими на машине матерные слова, обещал их поймать и оборвать уши. И вот те на - «малолетние»! Нет, подобный случай упускать нельзя.
Я повыразительней высунулась в окно и сладким голосом громко поинтересовалась:
- Марья Семёновна, здравствуйте! Вы не знаете, домоуправление собирается ремонтировать освещение возле подъездов?
Бабка чуть подпрыгнула и, не оборачиваясь, засеменила за угол многоэтажки, изо всех сил сохраняя достоинство и притворяясь, будто её здесь вообще не было. На капоте остались крупные печатные буквы.
Мда... Всё, с меня достаточно. К лешему домашние дела, они никогда не кончаются. На природу, к морю, туда, где мало людей и веет бриз! В сумку – яблоко, бутерброд, маленькую бутылку газировки. Пляжное покрывало… и смартфон придётся взять, но никому звонить и ни с кем разговаривать не хочу.
Проинспектировала, где кот. Он блаженно дрых в своей тряпочной берлоге, наружу виднелись только пёстрые уши и кончик хвоста. Проверила доступ к кошачьему лотку и мискам. И вышла, захлопнув за собой дверь.
Песчаный берег находился неподалёку: пройти два квартала и спуститься по широкому склону, густо засаженному соснами, акациями, каштанами... К счастью, склоны не застраивали, опасаясь оползней, и разросшийся на них лес оставался в первозданном облике, лишь изредка нарушенном тропинками.