– Когда ты поняла, что у тебя уже заканчиваются силы в этом деле?
– Я как-то все сразу поняла. Во-первых, у тихого пикета был костяк, несколько активисток, которые все постоянно модерировали, все делали, и т. д., вместе статьи писали, обсуждали все, что происходит. Потом несколько человек отвалились. Кто-то уехал из страны, кто-то просто закончил для себя акцию.
Без этого стало, естественно, тяжелее, без сомодераторок. Я действительно была очень сильно истощена физически и ментально. Я просто начала сидеть дома и потихонечку писать статьи на темы, которые меня волнуют.
– А вот эта книжка, смотри, ее сейчас выпустят, опубликуют, купят, откроют, и что?
– Вообще даже помыслить себе не могу. Может, будет новая волна людей, которые захотят присоединиться к акции, ведь это очень обаятельный проект. Он взывает ко всему лучшему, что есть в людях, он про надежду и удивительные истории. Это уже будет другая жизнь акции, и я надеюсь, что она будет без меня, потому что для меня важно, чтобы тихийпикет не был завязан на одном человека. И я надеюсь, что там образуется новое активистское ядро и что появятся новые повестки, которые еще не были проговорены.
Тихийпикет: отче́тная книга
*Отчеты идут в хронологической последовательности, сохраняя структуру новостной ленты. Здесь представлена часть отчетов за период с 29 марта 2016 года по 15 мая 2017-го и практически не представлены ветки комментариев, которые очень важны для понимания коммуникативного процесса акции.
29 марта
Еду прямо сейчас в метро с плакатом про Ильдара Дадина, вижу, как мужчина гуглит его имя.
29 марта
Не буду ничего комментировать. Еду в метро с плакатом о насилии (у меня двусторонний – с одной о Дадине, с другой – про домашнее насилие, сухие факты, статистика). Разговор меня, компании парней в трениках с баночками чуть ли не ягуара, женщины лет сорока и еще нескольких человек. Почти дословно:
– девушка, у вас цветы на голове, можно понюхать?
– нет.
– а что это у вас в руке? можно прочитать?
– можно.
читают. смеются. передают друг другу. вагон оживляется, кто-то снял наушники.
– ты лесбиянка?
– нет.
улыбаются.
– вам кажется, что это смешно?
– ну просто многие придумывают же, никто их не насилует. у меня вот друг есть, так его жена бьет. почему ты не пишешь об этом? о насилии над мужчинами?
– потому что оно статистически несопоставимо и практически не существует.
Женщина лет сорока позади начинает почти кричать:
– парни, что вы несете? что вы вообще знаете о насилии? вас кто-нибудь насиловал? вы были в кризисных центрах? как вы вообще такой абсурд говорите!
Парни переглядываются:
– блин, простите, девушка, наверно, это правда не смешно. Мы сами против насилия, как же ж руку на девушку поднимать. Скажите, а что делать с другом, если он бьет жену? на него надо заявлять?
– надо, но толку обычно мало. вы раньше говорили с ним об этом?
– нет, никогда. а надо?
– да.
– до свидания, спасибо
– спасибо, до свидания
Занавес.
30 марта
Еду со стихами Всеволода Некрасова. Читают. Решила, что можно плакаты создавать прямо в метро, это тоже вызывает любопытство. Маршрут от Гольяново до Бибирево (мой ежедневный маршрут) занимает часа полтора. За это время я стараюсь трижды менять информацию на бумаге. Нашла простой и интересный способ слежения за реакциями читающих – в отражающих поверхностях. Обычно после прочтения человек начинает разглядывать меня (что естественно), и мы часто встречаемся глазами в отражении. Уже после этого я оборачиваюсь, показывая, что не против ответить на вопросы. Выработано правило: рука всегда должна быть опущена. Потому что я человек, у которого опускаются руки, если еду сидя, то кладу плакат на колени.
Многие украдкой фотографируют.
31 мар 2016
Сегодня езжу с Мандельштамом/информацией об отсутствии закона о домашнем насилии. Двусторонняя бумага. Мужчина пойман в момент чтения. Сейчас он улыбается как-то странно и смотрит мне в лицо