Себе на заметку: когда я сама читаю свой плакат (или делаю вид), держа его в руках и обращая к себе, а не от себя, – реакция сильнее, некоторые отходят даже от противоположных стенок, чтобы посмотреть, что у меня такое крупное в руках, что можно так долго читать.
4 апр 2016
мужчине, похожему на Пастернака, в вагоне стало плохо, не хватало воздуха, стала обмахивать его плакатом. Он поднял свои глаза с поволокой на плакат, сказал что-то вроде «у, патриотизм» и потерял сознание.
5 апр 2016
утро:
в районе Измайловской (там метро вылетает на поверхность из тьмы) ко мне подошел парень, попросил прочитать другую сторону плаката («я замечаю, что у нас чувство патриотизма часто проявляется не в любви к согражданам и своей стране, а в ненависти к другим странам, народам, взглядам»). Завязался разговор:
– я полностью с тобой согласен. Я был в экологическом движении, так нас никто не слышал. Надо сразу президенту писать. А то можно и с ума сойти. Я вот с женой развелся на этой почве.
– а с чего вы взяли, что президент тут что-то решит и что именно к нему надо обращаться?
(тут я смутно помню его ответ, но суть вроде была в том, что кто-то же должен это решать)
– и телевидение надо всем вместе нормальное делать.
Дальше следовал мой рассказ об акции, об Ильдаре Дадине (парень записал, ура), о художниках Не-мира.
А потом вдруг в вагон заходит женщина, смотрит на мой плакат несколько секунд и говорит: «Я вас поддерживаю!» Приглядываюсь – а это Таня Нешумова, которая ехала в музей Цветаевой. Таня попросила молодого человека (она думала, что мы знакомы), с которым я говорила, сфотографировать меня с плакатом и прислать ей. И подарила мне браслет. Люди вокруг слушали и смотрели, я рада этому. Спасибо, Татьяна, спасибо, человек-эколог (я запомнила, что он сказал фразу «разделяй и собирай»).
7 апр 2016
Сегодня у меня впервые попытались «отобрать» плакат. Два акционистских одиночества встретились: девушки в вагоне делали тренинг-акцию «обменяй что угодно на что угодно» и заставили весь вагон меняться ерундовыми вещами. У меня пытались выменять плакат на коробку балабановских спичек), в итоге я дала им монету в 20 центов. Девушки обрадовались. Потом пригляделись к плакату и расстроились: да, мы постоянно чувствуем страх за свою жизнь. Только вчера говорили об этом на нашем психологическом семинаре.
Текст плаката:
«С детства женщины приучены к страху за свою жизнь: страх идти поздно по улице без сопровождения, страх не-способности постоять за себя, страх перед насилием вообще, перед отсутствием «сильного плеча» и т. д. Что не так?»
7 апр 2016
утро
плакат тот же, не было пока желания его менять. сижу в вагоне. напротив мужчина лет 60 и два молодых полицейских. Полицейские ржут и показывают пальцами. Выходят в Отрадном. Между Отрадным и Бибирево разговор с мужчиной:
– девушка, мужчины тоже боятся за свою жизнь.
– не спорю, но тут речь идет об определенном страхе – страхе сексуального насилия.
– ой, сейчас такое больное время, что маньяки и мужчиной не побрезгуют.
Занавес.
8 апр 2016
Скорее, нетрезвый пикет: еду домой после школьной дискотеки в «НИИ», задумалась по собственным соображениям. Совершенно забыла про плакат в руках. плакат вдохновлен случаем в примерочной, там о стереотипах поведения мужчин и женщин и их мужских и женских чаяниях. соображения уводят меня далеко, и я чувствую, что начинаю плакать. Напротив меня сидит парень. Сначала он улыбался, глядя на мой плакат, потом увидел мое лицо и совместить все это он явно не мог (да и я бы не смогла). Тогда я, пользуясь случаем, взяла маркер и на чистой стороне плаката написала «Вы думаете, это смешно – считать, что мужчинам от природы больше дано и что женщины – «второй пол»?». На Партизанской объявили конечную. мы вышли. Парень подошел ко мне и сказал: «девушка, не плачьте, не все такие. Я тоже долгое время думал, что женщины глупее мужчин, но теперь я так не думаю. Все должно быть по-честному и по-доброму. А насчет насилия – так это обычно нерусские насилуют». Ну тут я ему рассказала, как оно на самом деле, мы вместе вышли на щелковской. Парень оказался из Донецка, у него разбомбило дом, после этого его бросила девушка, и он уехал в Москву. Мы разговаривали минут тридцать, пока ждали мой автобус, потом парень посадил меня в автобус, мы пожали друг другу руки на прощание, и он (его зовут Миша) сказал, что попытается не забыть все, что я ему рассказала. И сказал, что борьбу надо продолжать. Спасибо тебе, Миша. Я не уверена, что это борьба, я не думаю, что от этого есть какая-то прямая польза, но я почти физически чувствую, как с каждым разговором что-то где-то в неведомых мирах сдвигается.